Бриджит Джонс без ума от мальчишки - Хелен Филдинг

07:00. Проснулась и увидела рядом на подушке Билли – такого теплого, очаровательного, милого. Не удержалась и тихонько захихикала, вспомнив, как тосковала о Рокстере, как мечтала проснуться и увидеть рядом с собой кого-то такого же молодого, такого же красивого, как он.

И вот пожалуйста! Билли! Еще моложе, еще красивее!..

Что еще нужно?

10:00. А все-таки куда подевался Дэниел?.. Начинаю беспокоиться, потому что после смерти Марка еще не было случая, чтобы он не отозвался, получив от меня СМС, – несмотря на свой, гм-м… дэниелизм.

О-о, телефон!..

10:30. Это был не Дэниел. Оказывается, у меня сегодня встреча в «Гринлайт продакшнз», а я совершенно о ней забыла!

– Так вот, Бриджит… – Это Джордж. – Вам, вероятно, будет любопытно узнать, что мы собрались в конференц-зале и ждем, пока вы соизволите… А-а, ладно, не важно. Вот что от вас требуется… – На заднем плане послышался какой-то довольно громкий всплеск. – Когда будете разговаривать с Саффи насчет сценария, вы не должны даже намекать, что вам не нравится идея перенести место действия в Стокгольм. Эмбергрис…

– Джордж, – перебила я, – где вы и что там у вас плещется?

– Я же говорю – я в конференц-зале, а это… Это просто кофе, о'кей? Так вот, Эмбергрис очень нравится мысль насчет Стокгольма, так что не вздумайте…

В трубке послышался странный звук, словно со скрипом терлись друг о друга два куска мокрой резины, потом раздался еще более громкий всплеск, как будто что-то большое упало в глубокую воду, – и сдавленный вопль.

– Извините, Бриджит, – прозвучал в трубке голос Иможен. – Мы перезвоним, как только выясним, что произошло.

11:00. Позвонила Талите, чтобы спросить, когда она в последний раз разговаривала с Дэниелом.

– Ах ты господи! – воскликнула она. – Так ты ничего не знаешь?..

Дело в том, что Дэниел всегда был не прочь выпить, и с годами эта его склонность становилась только сильнее. Был даже такой период, когда среди его знакомых лицемерно-сочувственное «Знаете, я очень беспокоюсь за Дэниела!..» стало почти дежурной фразой. На приемах, ужинах и званых вечерах он устраивал скандал за скандалом – один хуже другого. Немало гламурных красавиц пытались его «перевоспитать», пока в конце концов друзья не отправили Дэниела в некое лечебное учреждение в Аризоне, откуда он вернулся заметно посвежевшим и присмиревшим. Насколько мы знали, довольно продолжительное время с ним все было в порядке, однако недавний разрыв с очередной красоткой стал причиной того, что Дэниел сорвался в головокружительный запой и в течение одного уик-энда уничтожил все содержимое своего антикварного (и довольно большого) домашнего бара. В прошлый понедельник его нашла приходящая домработница. Дэниел был в ужасном состоянии, поэтому она недолго думая вызвала «Скорую», и его увезли в наркологическое отделение той же больницы, куда я ходила в Клинику коррекции веса.

Вот кошмар! А я-то хороша – оставляла с ним детей!

11:30. Только что перезвонила Иможен. Оказывается, Джордж вовсе не пил кофе в конференц-зале, а плыл по Иравади в крошечном туземном ялике, в который он перебрался с роскошной прогулочной яхты, чтобы «поймать сигнал». Волна от проходящего мимо скоростного катера опрокинула ялик, и Джордж оказался в мутных водах бирманской реки (тут я сразу подумала о крокодилах). К счастью, Джордж был жив и здоров, но его ай-фону повезло куда меньше – аппарат пошел ко дну, и это, как выразилась Иможен, стало для студии «настоящей катастрофой», так как там были все контакты, заметки, расписание встреч и поездок и проч.

Решила предоставить киношникам самим разбираться с последствиями гибели ценного оборудования. Съезжу-ка я лучше в больницу, навещу Дэниела.

14:00. Только что вернулась. Впечатление не очень приятное. Больница Святой Екатерины показалась мне похожей одновременно на тюрьму времен королевы Виктории, приемную хирурга эпохи шестидесятых и арабский поселок где-нибудь в Йемене. Я довольно долго бродила между корпусами, пока не нашла нужный. В вестибюле я купила Дэниелу сегодняшние газеты и открытку с утенком и надписью-призывом «Оставайся на плаву!», к которому добавила ручкой: «…мелкий негодник». Немного подумав, я написала на внутренней стороне открытки: «Куда бы ты ни пошел, что бы ни делал, я всегда буду любить тебя!» Конечно, поощрять Дэниела не стоило, но, с другой стороны, нужно было как-то его поддержать – особенно если все прочие посетители начнут его «воспитывать» (а мне почему-то казалось, что так оно и будет).

Доступ в отделение, где лежал Дэниел, оказался ограничен. Входная дверь была заперта, и мне пришлось несколько раз нажать на зеленую кнопку, прежде чем мне открыли.

– Вы к кому? – спросила меня медсестра в белом халате и каком-то йеменском хиджабе.

– К Дэниелу Кливеру.

Судя по всему, это имя ей ничего не говорило. Для нее Дэниел был всего лишь именем в списке пациентов.

– Вторая дверь налево, – сказала сестра, заглянув в свою планшетку. – Первая койка за занавеской.

За занавеской я сразу увидела знакомую сумку и куртку Дэниела, но его самого в кровати не оказалось. Может быть, он удрал, подумала я. Но все же решила слегка прибраться или, по крайней мере, разложить в беспорядке валяющиеся на тумбочке мелочи. И тут послышались шаркающие шаги. Из-за занавески появилась какая-то странная фигура в синей больничной пижаме и шлепанцах. Это был Дэниел. Но я не сразу его узнала – настолько он был похож на бродягу, которых полиция иногда подбирает на улицах. Взгляд Дэниела блуждал, волосы растрепались, подбородок покрывала густая щетина, под глазом темнел изрядный синяк.

– Вы кто? – с подозрением спросил он.

– Это я, Бриджит!

– Джонси! – воскликнул Дэниел почти прежним голосом и улыбнулся, словно у него в голове вдруг включилась электрическая лампочка. Впрочем, она почти сразу погасла, и он с кряхтеньем подковылял к койке. – Могла бы хоть предупредить, что придешь, – невнятно пробормотал он. – Я бы немного прибрался.

Дэниел повалился на кровать и закрыл глаза.

– Негодяй! – сказала я нежно. – Что же ты такое натворил?!

Не открывая глаз, Дэниел нашарил мою руку. Дышал он с явным трудом, и я спросила:

– Что с тобой? Почему ты так… хрипишь?

Он открыл глаза и лукаво покосился на меня, на мгновение став похожим на прежнего Дэниела.

– Тебе расскажу как на духу, – проговорил он и слегка потянул меня за руку, чтобы я наклонилась ближе. – Я немного перебрал со спиртным. Никак не мог остановиться, понимаешь?.. А потом… когда все кончилось… нашел в буфете бутылочку мятного ликера… Ну, ты знаешь – такая зеленая, тягучая жидкость. Я ее выпил, а оказалось… – Дэниел ухмыльнулся. – …А это оказалось «Фейри» для мытья посуды!