Ромен Гари, хамелеон - Мириам Анисимов

А он, хотя и стремился освободиться от тяготивших уз супружества с Лесли, разрыв с которой был для него «вопросом простой гигиены», не намерен был связывать себя теми же узами с ранимой девушкой, в которую был влюблен.

Лесли была далека от мысли дать мужу свободу. Она посоветовала ему пожить с Джин год, а потом снова вернуться к этому вопросу, но Гари не оставлял надежды вырваться из-под ее опеки. Сначала он окончательно ушел с дипломатической службы, чтобы иметь возможность жить с Джин не скрываясь. Решение уйти в отставку Гари принял, вернувшись в Лос-Анджелес 15 мая 1960 года. Он подал в кадровую службу заявление о снятии с себя полномочий.

Исполнив все формальности, Гари намеревался уехать как можно скорее. Однако посол Франции в США Эрве Альфан пожелал, чтобы он оставался до приема по случаю Дня взятия Бастилии, до 14 июля. Дело кончилось тем, что четыреста приглашенных благополучно попали на праздник, а генеральный консул уехал за шесть дней до того, не попрощавшись ни с коллегами, ни с друзьями. И квартиру, и рабочее место он оставил в полном беспорядке, так что растерянной Лесли пришлось самой упаковывать и отсылать во Францию его вещи: скатерти, тряпки, постельное белье, одеяла, посуду, столовое серебро, цветочные горшки, книги, одежду, дорогие ковры, бумаги, зеркала, кухонную утварь, лампу для загара, подводное снаряжение, — так она писала Сильвии Ажид. В спешке Гари забыл в сейфе кабинета в консульстве одно из своих многочисленных завещаний.

Сначала он заехал в Нью-Йорк и Вашингтон, а потом сел на самолет до Парижа. Лесли была в отчаянии: она знала, что их пути разошлись навсегда, и пообещала себе, что Ромен дорого заплатит за измену, в которой ей виделась еще и нелепая ошибка, неумолимо ведущая его к гибели. В качестве залога Лесли потребовала, чтобы он незамедлительно выплатил ей половину гонораров от книг и фильмов и продолжал ежемесячно делать это в будущем. Гари пришел в ярость и ответил, что предпочитает на два года перестать писать, печататься и работать для кино. Но он знал, что когда-нибудь ему придется решать этот вопрос в суде.

Хотя ситуация была не настолько драматична, как Гари писал Сильвии и Рене, ему постоянно требовалось подогревать себе кровь трагедиями.

В конце августа Лесли переехала в Беверли-Хиллз на Норт-Кресент-драйв, 611 и поселилась в премиленьком домике с балконом, террасой и садом для кошек. Ей было очень трудно уезжать из консульства, где прошли последние дни их совместной с Роменом жизни: закрывая деревянную дверь в сад, Лесли расплакалась. Никогда больше она не увидит этих олеандров, лимонных деревьев, пальм, колибри. В Голливуде она планировала остаться до октября. Джордж Кьюкор нанял ее техническим консультантом фильма «Моя прекрасная леди», снимавшегося на студии «Метро Голдвин Мейер».

В Голливуде Лесли Бланш очень ценили, и каждый уважающий себя актер, музыкант или писатель считал за честь с ней работать. В одном из писем Сильвии она рассказала, например, как провела вечер в компании Вивьен Ли, которая приехала из Англии для участия в постановке по пьесе Жана Жироду. На одной из фотографий Лесли запечатлена рядом с Гленном Фордом.

Гари оставил ей достаточно денег, чтобы жить безбедно и вовремя платить по счетам. Но Лесли всё равно была в бешенстве: американские журналы писали, что Ромен и Джин скоро сочетаются браком, а свидетелем на свадьбе будет Чарли Чаплин. Некоторые журналисты утверждали, что любовники даже договорились одновременно покончить с собой, если супруга Гари откажет в разводе и они не смогут пожениться. Лесли была уверена, что это дело рук Джин. По этому поводу у нее был бурный телефонный разговор с Гари, который кричал в трубку: «Скажите им, что это неправда! Я никогда на ней не женюсь!» Лесли считала, что Ромен должен поступить так же, как сделал Ив Монтан, когда о его связи с Мерилин Монро стало известно всем: сам объявить журналистам, что вовсе не намерен разводиться с женой. «Жениться на этой выскочке с Дикого Запада? Он что, спятил?» — писала она Сильвии.

После переезда Лесли несколько дней провела в клинике, лечась от депрессии. Когда ее выписали, она узнала, что у ее 86-летней матери был удар, а теперь негде найти сиделку, чтобы ухаживать за ней дома.

Официально Ромен Гари временно проживал во Франции у Рене Ажида на рю дю Россе, 5. Одно время он планировал поселиться в одном из домов в Рокбрюне, но Лесли с негодованием ему в этом отказала.

По возвращении Гари нередко оставался ночевать у Рене и Сильвии. После ужина он мог без конца рассказывать о своей жизни, свершениях. Когда он заводил разговор о любовных победах, Сильвия начинала смеяться, а Рене, когда ему всё это надоедало, поднимался в комнату, надевал пижаму и спускался закрывать деревянные ставни на неоготических витражах в гостиной. Однажды вечером Ромен, проговорив, как обычно, до полуночи о себе самом, вдруг повернулся к Рене и воскликнул: «Ну да хватит обо мне, скажи, что ты думаешь о моей книге?»

Решив жить вместе, Джин с Роменом нашли двухкомнатную квартиру на острове Сен-Луи в центре Парижа. Ее окна выходили на старый особняк с деревом и цветами во дворе. В ожидании, пока можно будет въехать, Гари отдал дом в Рокбрюне Аки Леман в обмен на ее очаровательный особнячок с террасой на улице Бельшас, 55.

После нескольких недель совместной жизни Гари признался Рене, что Джин настолько ненасытна, что он уже не в состоянии удовлетворять ее желания. Не потому, что не способен физически на подвиги, которых она от него требует, а потому, что главное в его жизни — литература. Если он начнет целые дни проводить в постели, ему некогда будет писать. Как всегда, попав в затруднительную ситуацию, он прибегнул к помощи Сильвии: ее муж был врачом, и она могла образумить Джин.

Компромиссное решение было найдено — не больше двух раз в день, но дальнейшее развитие событий показало, что это были пустые обещания. Гари пишет Ажидам, что о личной жизни Джин ходят слухи, ее имя втоптали в «целое море грязи». Но он видел в ней дитя и полагал, что может помочь. К тому же, добавлял он, «я хочу, чтобы после моей смерти кто-то вспоминал обо мне с благодарностью, а может, и со вздохом сожаления». Гари предвидел расставание и надеялся, что рано или поздно Джин найдет человека, который сможет о ней позаботиться. К тому же им двигали и эгоистические побуждения: в Джин он видел героиню романа, который будоражил его воображение, а он никогда не отказывался от своих героев, пока не раскрывал все их ресурсы.

Когда в его личной жизни царил полный хаос, а в делах грозило банкротство (он всё проиграл на бирже), Гари начал диктовать секретарю сценарий на английском, который быстро перерос в роман. Talent Scout был написан за месяц, а через несколько лет переведен, как и «Леди Л.», Жаном Розенталем, исправлен автором и вышел во Франции под названием «Пожиратели звезд».

Героиня этой книги, наивная американка, движимая благими намерениями спасти мир и помочь угнетенным, жертвой которых она сама в итоге становится, была явно списана с Джин Сиберг: она тоже выросла в Айове, недалеко от Де-Муан, в четырнадцать лет вступила в антирасистскую организацию NAACP, стала победительницей поэтического конкурса среди школьников штата. Эта белокурая девушка с короткой стрижкой, получившая пуританское воспитание, трогательная своим великодушием и способностью сострадать, мучилась от тяги к алкоголю и покорно сносила все оскорбления своего любовника. Ромен Гари не пощадил Джин.