Ромен Гари, хамелеон - Мириам Анисимов

Гари был вынужден на время оставить дипломатическую службу, но, с другой стороны, это давало ему свободу. Он потребовал предоставить отпуск на период с 12 марта по 13 мая и написал Клоду Галлимару, чтобы тот никому об этом не сообщал и забронировал для него номер в гостинице «Пон-Рояль» или «Монталамбер», годилась и «Лютеция». Причем никто в издательстве не должен был знать, что Ромен Гари находится в Париже. За собственный счет он вылетел в Париж и вместе с Джин Сиберг поселился в гостинице «Лютеция».

Анри Опно пригласил его на обед, куда Гари явился с букетом роз для Элен, уверяя ее, разумеется, в шутку, что «это лучшие розы, какие только есть в продаже!» За обедом он рассказал, что встретил женщину, которая свела его с ума, и признался, что не знает, как выйти из этой ситуации. Повернувшись к Элен Опно, Гари добавил: «Я вас очень удивлю, но мне хотелось бы, чтобы Лесли была здесь и могла дать мне совет».

26 мая Джин, в свою очередь, заявила представителям прессы, что, скорее всего, не вернется к мужу, но начатый фильм они завершат.

Джин призналась Франсуа, что изменяет ему. Разразился скандал, и она начала громить всё подряд. Морей решил отвезти ее в «Американскую больницу». Но в машине Джин вдруг сняла туфлю и стала бить каблуком по панели управления. Врач сделал ей укол снотворного.

Франсуа Морей был в смятении и поделился своими переживаниями с отцом. Тот, тоже член «Свободной Франции», позвонил Гари от Ажидов и пригласил его на разговор. Честь не позволяла Ромену отказаться. Они договорились встретиться в гостинице «Лютеция». После этого телефонного разговора Гари, в плену своего детского воображения, заявил Рене: «Я ничего не боюсь. Но ты, Рене, возьмешь мой револьвер и, если он разозлится, начнешь стрелять». Сущая мелодрама. Как раз то, что нравилось Гари.

Отец Франсуа заметил Гари, что находит неразумным при его возрасте разрушать молодую семью, и взял с него обещание соблюдать запрет психиатра на посещение Джин, пока она лежит в клинике. Гари пообещал всё, чего от него хотели. Вернувшись в Савиньи, он упал на диван и начал плакать, пока его не позвали за стол. Во время ужина, на котором присутствовала Аки Леман, раздался телефонный звонок это звонила из клиники Джин. Ромен в отчаянии повторял: «Я не могу ответить, я дал слово!» Джин спросила у Сильвии: «Вы уверены, что Ромен меня любит?», на что Сильвия ответила: «Обожает!» И тут вдруг сам Гари решил взять трубку и прочитал Джин целую проповедь о свободе, равенстве и братстве — так, ему казалось, он не нарушает клятвы. Расчувствовавшись, он заплакал, приговаривая, как несчастна «бедная девочка». А потом, призвав в свидетели Рене и Сильвию, патетически воскликнул, что теперь им с Джин остается только умереть вместе, раз они не в состоянии освободиться. Сильвия запечатлела эту сцену в своих рисунках. На следующий день Ромен Гари, надев белый халат, под видом врача гордо вошел в палату своей возлюбленной.

Сильвия послала шаржи Джин, на что та ответила: «Ваши рисунки действительно очень забавны, всё так верно схвачено! Представьте себе, до чего я была удивлена, услышав, как мой герой внушает мне по телефону: „Важно быть настоящим гражданином своей страны! Свобода, равенство!“ и т. д». В том же письме Джин признавалась «тете Сильвии», что первый раз в жизни по-настоящему влюблена и хочет посвятить свою жизнь счастью своего «русского мишки Ромушки».

Когда Ромен узнал, что Рене и Сильвия намерены продать 3,9 га земли, оставив себе только сад площадью 0,6 га, он отказался от мысли поселиться с Джин в отремонтированной квартире в «Оазисе». Землю планировалось продавать отдельными участками, да и в любом случае Гари не смог бы писать в подобной обстановке. Он решил, что это будет в самый раз для Лесли, когда он окончательно с ней расстанется.

Врачи не спешили выписывать Джин Сиберг, находя ее состояние весьма нестабильным. Тогда Ромен Гари попросил Рене Ажида посодействовать. Несколько дней после выписки Джин провела вместе с Роменом в Савиньи, у Ажидов, а потом села на небольшой самолет частной компании и отправилась отдохнуть в Маршаллтаун. В аэропорту Орли ее провожали свекор, Аки Леман, Сильвия и Ив Ажиды. Когда пришла пора прощаться, женщины разрыдались, а Ив громко смеялся. В это время в Савиньи Рене утешал Ромена, который тоже любил пустить слезу и сыграть на чужой жалости. Потеряв голову, он писал двоюродной сестре Дине, прося ее приехать и спасти ему жизнь — помочь убедить Лесли Бланш согласиться на развод.

Когда Гари снова был в Лос-Анджелесе, Одетта сообщила ему, что Лесли, вернувшись из путешествия в Турцию, решила несколько недель пожить в отремонтированной квартире в Савиньи. Кроме того, она потратила кучу денег, чтобы отомстить супругу за неверность, которую тот даже не пытался скрывать, — это уже стало предметом сплетен. Гари был в ярости и не нашел ничего лучше, чем отправить две телеграммы. Первую — Сильвии: «Оказывается, Лесли потратила во время моего отсутствия миллион, и это не считая тех денег, которые я выделяю ей еженедельно. Вместе с расходами на поездку в Турцию это составит два с половиной миллиона за год. Я так больше не могу». Вторая телеграмма была адресована самой Лесли: «Если бы моя мать была жива, вам пришлось бы объясниться». Гари сообщил Лесли о своем желании придать их разрыву официальный характер, в обмен на это пообещал купить для нее квартиру в Париже. Лесли, согласившись жить отдельно, не хотела развода. Прежде чем вернуться в Лос-Анджелес, она успела посмотреть несколько домов. Рене и Сильвия показали ей один из домов с садом на Монмартре. Гари долго сомневался, приобрести ли его, а потом жалел, что не сделал этого. Поднимался вопрос и о доме в квартале Терн, но Ромен решил отказаться и от его покупки: цена, как ему казалось, была слишком высока для такого маленького домика, потом его невозможно перепродать, не потеряв на этом.

Лесли в обиде произнесла бестактную фразу: «Вы, евреи, не любите землю, природу». В письме от 31 мая Гари написал Рене: «Тогда я купил этой арийке билет [имеется в виду билет на самолет в Израиль. — М.А.], чтобы она сама убедилась!»

Джин пообещала Франсуа Морею в обмен на свободу довести до конца его фильм «Переменка», где она играла главную роль. Она сдержала обещание. Эдвард и Дороти Сиберг были категорически против распада семьи, но Джин их не послушалась и дала указание своему адвокату Гарри Друкеру начать процедуру развода. В те годы эта процедура была простой в США, но длинной и сложной во Франции.

Съемки фильма «Переменка» по мотивам рассказа Франсуазы Саган должны были начаться 6 июня. Джин, не решаясь встречаться с мужем наедине, прибыла в Париж за четыре дня до этого в сопровождении своей бабушки по материнской линии Франс Бенсон.

Брак супругов Морей был расторгнут 20 сентября 1960 года судом Маршаллтауна, который установил, что их дальнейшая семейная жизнь невозможна по вине мужа. Узнав об этом из газет, Франсуа поспешил снять с себя обвинения и заявил, что инициатором этого необоснованного развода стал Гари, чьи письма к его жене он был готов предъявить. Кроме того, Франсуа подал иск в суд: их брак с Джин был зарегистрирован консульством Франции, но Морей не получал какого-либо уведомления о начале судебного разбирательства. Его адвокат с легкостью добился отмены решения американского суда, и начался новый процесс, уже во Франции, в связи с супружеской изменой. Гари был официально признан соответчиком в деле, и брак супругов Морей был расторгнут по вине Джин Сиберг. Теперь она была готова на всё, чтобы Ромен Гари на ней женился.