Хроники Пустоши - Алексей Бобл

Макота, придержав его за полу куртки, добавил:

– И это, слышь… Короче, внутрях сидите, наружу не лезьте. Чтоб не началось – внутрях быть. Ясно?

– А что начаться может? – Дерюжка озабоченно повернулся. – Эта, Макота, ты что… учуял что-то? Так погоди, давай я тут останусь…

– Внутрях! Наружу не соваться, сказал, что б тут не началось! Запереться там. Вопросы?

– Нет вопросов!

– Выполнять! И им двоим это скажи.

– Слушаюсь!

– Дерюжка, помогай, говорю! – снова позвал механик.

– Да иду, иду, чё вопишь? – Молодой бросился к ним, и как только дверь в отсек захлопнулась, Макота, сунув руку под куртку, повернул кругляш.

Раскрыв дверцу, он повесил на плечо автомат и встал на подножке. Огляделся. Горы высились впереди, сзади распласталась долина. Тихо, только из отсека доносится неразборчивый голос Захара, отдающего приказы, тихий стук и скрежет металла о металл. Луч одной фары упирался в каменный скос, другой нырял в ущелье. Макота выбрался на затянутый гибкой броней капот, прикрыв дверцу, залез на кабину, широко расставив ноги и придерживая одной рукой автомат на боку, уставился вперед. Небо над горизонтом по правую руку медленно светлело. В груди было горячо. Да что ж такое, а? Ведь не видать засады!

Сквозь несколько слоев железа звуки снизу были почти не слышны. Макота повернулся кругом, посмотрел на небо, снова обратился лицом к горам. Подался вперед, сощурившись. В тишине едва слышно пшикнуло, словно капелька воды попала на горячую печную заслонку.

В грудь его что-то ударило – толчка он почти не ощутил, потому что доспех, мигнув изумрудным светом, отразил удар. Атаман рванул автомат с плеча.

Короткая деревянная стрелка с заостренным жалом и клочком пуха, прилепленным к другому концу, отлетев от светового кокона, свалилась на крышу кабины.

И тут же на уступах впереди появились силуэты, раньше прятавшиеся за кустами. Зашипели манисы, больше десятка всадников выскочили из-за горы; пешие посыпались со склонов, на ходу швыряя копья, раскручивая пращи и стреляя из духовых трубок.

Макота успел дать короткую очередь, потом дротик чиркнул по волосам, а два копья и камень ударили его в грудь и живот – атаман полетел спиной на крышу кузова, выпустив оружие. Ремень соскользнул с плеча, автомат ударился об обтягивающую борт гибкую броню и свалился на землю. Впереди заулюлюкали, раздались гортанные выкрики. Он встал на колени, сунул под куртку руку и перевел кругляш в крайнее положение. Другой рукой выхватил из кармана «кастет». Сжав его покрепче, вскочил.

Три десятка всадников и пеших окружали самоход.

Доспех засиял, световой кокон окутал атамана с ног до головы.

– А-а-а, людоеды!!! – взревел Макота и вскинул руку над головой. На конце выстрелившего из «кастета» стержня засиял круг синего света, и от тончайшего свиста свело челюсти. – Конец вам! Сам Большой Макота против вас!!!

Ответом ему были крики, донесшиеся со всех сторон – боевые кличи пополам с воплями ужаса. Дикари, взявшие «Панч» в кольцо, узрели над головами сияющую колдовским светом фигуру демона, одного из хозяев Донной пустыни, живущих в огненных трещинах за Красными горами. О них рассказывали шаманы у ритуальных костров. Демон страшно ревел, а в руках его было удивительное оружие.

Двое дикарей, прыгнувшие на кабину прямо из седел, взлетели на кузов. Ощерившись, Макота взмахнул световой пилой.

С этой парочкой он разобрался за считанные мгновения, спрыгнул на кабину, с нее – на землю, но зацепился за подножку со стороны водителя и упал, едва не отхватив себе голову пилой. Световой круг врезался в иловую корку, пробив ее, почти целиком погрузился в землю. Раздалось пронзительное шипение, Макота вскочил на колени, выдернув пилу, резко поднял – и вспорол брюхо маниса. Ящер попятился на заплетающихся ногах и упал набок. Высунувшийся из пасти длинный язык извивался, будто змея.

Несколько кричащих дикарей бросились к атаману. Ближе всех оказался тощий старик, седые волосы которого, смоченные каким-то маслом, были собраны в высокий гребень, протянувшийся от лба до затылка, а рожа разукрашена черными и красными треугольниками. На груди шамана висело ожерелье из клыков, в нижней части его болтался длинный кривой рог с рукоятью – костяной нож. Шаман схватил его, с визгом сорвав ожерелье с шеи, замахнулся – и тогда Макота снес ему голову с плеч. Синий световой круг на миг стал красным, прорубая позвоночник и гортань, башка шамана полетела на землю, но атаман каким-то чудом успел поймать ее за волосы.

Он поднял ее над головой, весь забрызганный кровью, широко улыбаясь – и демонически захохотал. Дикари попятились.

* * *

В кузове тускло горела масляная лампа. Снаружи доносились вопли, шипение манисов и, временами, какие-то необычные звуки – стук, треск и скрежет, будто там крушили кости. Захар со Стопором замерли в двигательном отсеке, прислушиваясь, сидящий на краю люка Дерюжка удивленно моргал.

– Сказал не выходить? – повторил механик, и молодой бандит встрепенулся.

– «Сказал»! – передразнил он. – Не сказал, а приказал! Запереться, не высовываться и ждать.

– Чего ждать?

– Ну… пока он не позовет, вот чего.

– А к-кто там п-появился? – спросил Стопор.

– Я откуда знаю? Он же меня сразу к вам отправил!

Крики смолкли вместе со странными звуками, теперь снаружи доносилось какое-то хоровое подвывание. Будто там стая панцирников собралась и воет с тоски на луну.

– Да что же это? – прошептал Дерюжка. – Что там происходит?

Захар хлебнул из бутылки, поставил ее на кожух двигателя и стал выбираться.

– Ты куда полез! – прикрикнул на него бандит сверху. – Сказано ж было сидеть!

Он нагнулся и уперся в плечо механика ладонями, не выпуская его наверх.

– Отвали! – Захар так двинул плечом, что Дерюжка чуть не опрокинулся на спину, и сунул ему под нос большой красный кулак. – По мордени захотел?

– Это кому ты по мордени собрался?! – возмутился бандит. – Кому по мордени?! Мне, первому хозяйскому помощнику?!!

Не обращая на него внимания, Захар выбрался из отсека и взял ружье со стойки у стены. Следом полез Стопор.

– Я наружу не собираюсь, раз приказ был, – пояснил механик, не глядя на Дерюжку, и встал под запертой дверью отсека. – Но вооружиться надо и наготове быть.

Снаружи донесся голос хозяина:

– Выходите!

Захар потянулся к засову, но Дерюжка, схватив со стойки автомат, найденный Стопором в танкере, рванулся к двери с криком:

– Не трогай, я первый!

Пожав плечами, Захар шагнул назад, и молодой, рванув засов, вывалился наружу.

Когда он встал на подножке, взгляду открылась удивительная картина. Светало, горы впереди и долина сзади были уже хорошо видны. Как и несколько десятков кочевников, стоящие на коленях вокруг «Панча». Они равномерно сгибались и разгибались, прижав к головам тыльные стороны ладоней, бились об иловую корку лбами и подвывали: о-о-о… у-у-у… о-о-о… у-у-у… Позади стояли оседланные манисы, два ящера не спеша шли прочь, волоча поводья, на них никто не обращал внимания.