Лаций. В поисках Человека - Ромен Люказо

Удар походил на смертельную конвульсию. Дезориентированному Эврибиаду пришлось закрыть глаза. Его тело потеряло всякую опору, внутреннее ухо пришло в панику, и он ощутил, как неудержимый стон прокатывается по горлу. Он почувствовал, что его запускают, словно камень, вложенный в пращу, в сумасшедший полет по дуге. Наверх, вниз – сила тяжести сошла с ума, и все вокруг перемещалось с невозможной скоростью. Веревка, к которой он был привязан, на долю секунды натянулась, а потом со всей силой отбросила его к полу, ударив о сталь. От удара из его легких вышибло воздух, зубы стукнули друг о друга, и Эврибиад упал мордой в воду, почти лишившись сознания. Осветительные системы отказали, и воздух, сотрясаемый из-за неисправности механизмов регуляции, загудел, как циклон. Вода, плескавшая во все стороны, вздыбилась огромной ураганной волной, в которой Эврибиад наполовину утоп, и принялась снова и снова хлестать его по лицу. И металл заскрежетал так громко, что Эврибиаду пришлось заткнуть уши, а стены вокруг них искривлялись, рвались под невозможными углами, швыряя людопсов то в одну, то в другую сторону, как насекомых. На их глазах плита высотой в десять человеческих ростов отделилась и на какую-то безумную секунду затанцевала у них под носом, прошла совсем близко, но каким-то чудом отлетела и разбилась в другом месте. Двойная труба ускорителя частиц лопнула, ее составные части посыпались в темноту серебряным дождем, разлетелись во все стороны. Огромные, величиной с дом, обломки, пробивали стену, взрывались убийственными звездами, рассеивались пиротехническими вспышками ослепительно-белого цвета, яркими арками химического пламени, пожирающего себя самого за долю секунды.

А потом все успокоилось. Шум стих. Лежа на спине, Эврибиад смотрел, не двигаясь, как вода стекает тонкими бороздками, которые тут же впитывал в себя растрескавшийся пол. Он поднял голову. Теперь горели лишь красноватые аварийные лампочки. Куски разбитого металла усеивали тоннель, который сжался, словно раненый биологический орган, превратившись в большой карман метров пятидесяти в длину. Это не могло быть случайностью. Деймоны, которым было поручено сохранить внутреннюю структуру Корабля, сложили вокруг них стальные стены, чтобы их спасти. Эврибиад поблагодарил их про себя, потом попытался встать. Его правый бок, тот, которым он ударился об стену, горел так, будто он ободрал каждый квадратный сантиметр кожи. Резкая боль в бедре заставила кибернета сесть обратно. Он стиснул зубы, потом снова поднялся на ноги и с тяжелым сердцем пошел собирать свою стаю.

При столкновении их разметало по всему поврежденному тоннелю среди обломков ускорителя частиц. Эврибиад сосчитал раненых. Некоторые еще долго не смогут ходить. Несмотря на силу удара, веревки не порвались, однако отвалились целые участки стены, к которой они были привязаны.

Эврибиад отвел взгляд от раздавленной плоти, окровавленных морд, от зловеще-белых осколков берцовой кости, торчащей в прорехе разорванного комбинезона. Теперь, когда столкновение произошло, оно превращалось – если Эврибиад все правильно понял, – в стыковку, и нужно было скорее попасть к ее месту. Он велел двум ветеранам смотреть за ранеными и оставил их позади, в этом хаосе, а остальным велел идти вперед. Отряд, лишившийся одной пятой бойцов, двинулся дальше с оружием в руках.

Они нашли расселину с острыми краями, потом еще одну – так они и продвигались, пролезая через трещины, оставленные катастрофой, ползком пересекая наполовину раздавленные коридоры, невольно представляя себе, что произойдет, если просядут тонны стали, замершие у них над головами. Но ведь Корабль, взмолился Эврибиад, не позволит, чтобы они погибли, если только сможет этому помешать. И в самом деле – в начале пути они встречали тут и там маленькие группки автоматов, которые экстренно залатывали уязвимые части конструкции. Эти автоматы резко останавливались и несколько секунд с подозрением обозревали людопсов, а потом возвращались к своим занятиям.

Они приближались к зоне столкновения, температура становилась все выше. Корабль пожертвовал десятком этажей, чтобы смягчить удар. Теперь манипуляторы силы тяжести оставались единственной силой, способной обеспечить структурную целостность. И потому с каждым шагом лапы людопсов по-разному опускались на пол. Подушечки пальцев неожиданно и неприятно скользили, желудки протестующе ворчали. Два раза прямо у них на глазах преобразились два целых зала. Искривившиеся балки и металлические пластины, из которых эти залы были составлены, скользили, наезжая друг на друга, с металлическим лязгом. Эпибаты, глядя на это, раскрыли рты, пока Эврибиад резко не приказал им идти дальше. Времени у них было мало, а они шли недостаточно быстро, несмотря на все усилия. В голой сельской местности опытные солдаты проходили километр меньше чем за десять минут – но не в таком хаосе, где ни один коридор не сохранил прямоугольной формы. Полчаса они так и шли – что-то среднее между форсированным маршем и блужданием по пещере. На первый взгляд, стая миновала едва ли шестьсот метров.

Потом, пройдя насквозь полузатопленный тоннель, они уперлись в тупик: железнодорожную станцию с автомотрисой, замершей у платформы. Все еще прицепленные к ней вагоны раздавило под тоннами металлолома, когда обрушилась правая сторона зала. Слева тоннель одним ударом разрезала упавшая металлическая пластина шириной в несколько метров, гладкая, как лезвие, и без видимых трещин.

Эврибиад соскользнул на землю под испуганными взглядами своих людей. Его мышцы все еще болели от усилий, с которым он прокладывал путь посреди разрушений. Боль в бедре сосредоточилась в одной точке. На секунду кибернет прикрыл глаза.

– Эврибиад, поднимайтесь! – потребовал воспитанный женский голос, которым говорила система коммуникаций – та, что объявляла об открытии и закрытии дверей в вагоне.

Кибернет встрепенулся и вскочил на ноги:

– Кто это?

– Рутилий. А вы вообразили, что поезд в вас влюбился?

Его ветераны загоготали.

– Вы были правы, – продолжал голос. – Они нас захватывают. Отон обнаружил угрозу биологического толка. Я не могу остановить вторжение своими средствами.

– А я, – ответил капитан, – не успеваю пересечь Корабль вовремя, чтобы их остановить.

– Я вам помогу, если вы сможете отделить автомотрису от вагонов. Дальше вас ждет группа деймонов. Они укажут вам путь. Вы должны помешать врагу заразить Корабль патогеном – или нам всем конец.

Эврибиад кивнул и отрядил на работу двух эпибатов – новобранцев из тех, кто в прежней жизни прошел обучение на техникокуонов. Людопсы принялись разбирать заднюю часть локомотива, а Рутилий помогал им советами. Отдельные части машины, собранные без сплавки, разъединялись без труда. Хватало одного движения, чтобы отделить их друг от друга, если только знать, куда нажимать.

Двигатели локомотива вновь заработали. Свет его ламп сменил жутковатое мерцание, в котором они брели с момента катастрофы, и металлизированный корпус с аэродинамическими формами на несколько сантиметров приподнялся над рельсами. Людопсы стали забираться на него – одни цеплялись сзади, другие ложились на крышу, умостив перед собой оружие и приготовившись стрелять. Некоторые решили было устроиться внутри, там, где стоял мотор – сложная конструкция матово-черного цвета в форме цилиндра, часть которого уже вращалась вокруг себя. Женским голосом Рутилий велел им пойти подышать свежим воздухом.