Утро Судного Дня - Александр Мазин

Все знают, что именно космические эксперименты считаются первоосновой появления «ифрита» и главной причиной создания Международного координационного Центра по исследованию проявлений феномена спонтанной деструкции и его силового органа.

И мало кто вспомнит о том, что «ифрит», как правило, является реакцией не на финальную часть, а на начало запретной деятельности. То есть в данном случае не на запуск корабля, а на начало его строительства.

Наверное, подсознательно я все еще считал себя сотрудником «Алладина», потому что сейчас сомневался и искал факты, работающие против китайской версии.

У других подобных сомнений не будет. Достаточно взглянуть на физиономию подполковника жандармерии Сучкова, чтобы это понять. А ведь Ванька - сам неплохой аналитик, привыкший в таких ситуациях ничего не принимать на веру. Сейчас же он смотрит на моего деда как на пророка. И на лице его написано: «Да как же я сам об этом раньше не догадался!»

Как всё просто. Нет никакого «ифрита». Есть рвущаяся к власти кровожадная шайка, узурпировавшая науку и теперь норовящая заполучить власть над человечеством. Если злодеев прихлопнуть, сразу все станет замечательно.

А как только злодеев прихлопнут, власть над планетой совершенно «заслуженно» перейдет к Китаю.

- Во всём этом надо разобраться, - промямлил я. - Дед, почему ты мне раньше ничего не сказал?

- А я думал - ты знал, - Грива-самый-старший поглядел на меня удивленно. - Ты что, за это время ни разу в Сеть не заглядывал?

Я покачал головой. Вот он: мир информационных потоков. Выпал из него всего лишь на сутки и - пожалуйста!

- Знал, не знал - сейчас уже не важно, - сказал дед. - Извините, господа, Артёма я у вас забираю. Его хочет видеть Государь...

... Первым среагировал лейб-гвардеец. Гвардейцев в гостиной было двое, и действовали они по отработанной схеме. Один мгновенно заслонил собой деда и вытолкнул его обратно в галерею. Второй рванулся вперед, пытаясь перехватить «источник угрозы».

«Источник угрозы», мой однокашник Миша Лебедкин небрежно взмахнул рукой - словно муху отгонял. И охранник, здоровенный, прекрасно обученный лейб-гвардеец в «броне» (!), сложившись пополам, как сломанная пластиковая кукла, повалился на ковер да так и остался лежать.

Второй лейб-гвардеец с достойным похвалы проворством обнажил импульсник... Лебедкин длинным скользящим, скорее плавным, чем быстрым движением переместился вдоль стены, уходя с линии прицела и одновременно сокращая расстояние между собой и стрелком. Лейб-гвардеец отпрыгнул в сторону. Прыгнул - и выстрелил. В обивке дивана образовалась черная дымящаяся дыра. Лебедкин заскользил по ковру, как конькобежец, почти в шпагате, подкатился снизу, подхватил лейб-гвардейца и легко, даже изящно, вскинул его вверх (минимум девяносто килограммов веса плюс еще десять - брони и амуниции) и толкнул - не бросил, а именно толкнул сквозь как будто загустевший воздух в сторону высокого окна. Стекло в окне, к сожалению, оказалось обычным, не бронированным, поэтому лейб-гвардеец вышиб его и рухнул вниз, на старинную булыжную мостовую.

Я успел подумать, что у него есть шанс выжить: броня примет на себя часть удара. Еще я успел заметить, как поднимается с диванчика Ваня Сучков... То есть он, наверное, не поднимался, а вскочил, но мои и его секунды теперь были разной длины. Я уже вошел в боевой режим и двигался на перехват. Существовала вероятность, что цель врага не я, а дед. Дед - в галерее. Лебедкина я туда не пущу!

Лебедкин, однако, покидать помещение не собирался. Вскинувшись по-журавлиному, он крутнулся мне навстречу - как балерина на пуанте. Взметнулись черные лохмы, Лебедкин выпрыгнул вверх с великолепным разворотом и хлестнул меня вытянутой в струнку ногой.

Я успел присесть - и нога со свистом пронеслась над головой. И тут же вернулась - но уже на уровне метра от пола. Я не смог по-настоящему оценить эту великолепную нисходящую «вертушку», потому что полностью уклониться мне не удалось. Лебедкин меня все-таки задел. Чуть-чуть, но вполне достаточно, чтобы меня унесло к противоположной двери.

Впрочем, серьезных повреждений у меня не было, так что через мгновение я уже снова был на ногах, готовый к новой атаке противника...

Но Лебедкин добивать меня не спешил. Он застыл в картинной позе: вытянувшись в струнку, разбросав чуть согнутые в локтях руки, смотрел на меня и ждал. Чего? Моей атаки?

И тут между нами встал Сучков. И кажется, вознамерился принять участие в битве.

- Ванька, уйди! - крикнул я.

В это мгновение Лебедкин двинулся ко мне.

Сучкова он не тронул. Обогнул, как огибают естественное препятствие... Я не понял, как он это сделал. Полсекунды назад я стоял, изготовясь... И вот лежу на ковре, в глазах - круги, в затылке тупая боль...

Я переворотом ушел назад, на рефлексе, зная, что не успею...

Успел. Потому что Лебедкин вновь не стал меня добивать. Он стоял в семи шагах. Интересно так стоял, на носках туфель и при этом раскачиваясь, как штырь метронома. И с амплитудой, совершенно немыслимой с точки зрения равновесия.

И тут я понял, что это такое, хотя никогда прежде не видел...

У меня в башке что-то сдвинулось. Наверное, я основательно приложился... А на поле боя появился еще один участник. Даша.

Я услышал, как она бежит по галерее, но сделать уже ничего не мог...

Даша влетела в гостиную, в один миг оценила обстановку: раскачивающегося Лебедкина, скрючившегося лейб-гвардейца, растерянного Сучкова, меня, замершего в коленной стойке... И, подхватив первое попавшееся, что подвернулось под руку (это была ваза), метнула в Лебедкина.

Рефлексы и навыки у моей первобытной девочки были замечательные. Ваза пронеслась у меня над головой и попала точно в цель...

«Цель» отразила вазу с невозможной для человека быстротой... Не знаю как, но я понял, что произойдет, за миг до того, как фарфоровый снаряд с гудением устремился к Даше. Я прыгнул вверх, выбросил кулак... Скорость у вазы была такая, что совершенно непонятно было, как я успел. Но я успел. Потому что прыгнул раньше, чем Лебедкин метнул. Мой кулак соприкоснулся с вазой, рука вмиг онемела от кисти до плеча, ваза взорвалась сотнями осколков, и заряд фарфоровой шрапнели ушел вверх, никого не задев. Но это я узнал позже. В тот момент я решил иначе, потому что услышал Дашин пронзительный крик. Этот крик ударил меня в спину. Мне показалось, что мое сердце выпрыгнет из груди, и я сам прыгнул - на живой «волчок» свернутой в спираль силы - и смял его. Как давят в кулаке жестяную банку.

Внутри моего противника что-то звучно треснуло, и он грохнулся на ковер. Не упал, мягко и умело, как положено бойцу, а повалился такой же сломанной куклой, как недавно падал отброшенный им лейб-гвардеец.

И время сразу пошло как обычно. Я снова начал дышать и слышать множество звуков, оглянулся - и с облегчением понял, что с Дашей все в порядке.