Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни - Дэниел К. Деннетт

Взгляд с точки зрения игры в адаптационизме, где математическая теория игр со времен введшего ее в эволюционную теорию Джона Мейнарда Смита играет все более важную роль, всепроникающ383. Теория игр – еще один фундаментальный вклад Джона фон Неймана в историю мысли XX века384. Теорию игр фон Нейман разрабатывал вместе с экономистом Оскаром Моргенштерном: она выросла из достигнутого ими понимания, что акторы фундаментальным образом изменяют сложное устройство мира385. Хотя одинокий актор, своего рода «Робинзон Крузо», может рассматривать все проблемы как поиск стабильных максимумов (восхождение, если хотите, на гору Фудзи), как только в окружении появляются другие акторы (ищущие максимумы), требуются совершенно новые методы анализа:

Фундаментальная идея, объединяющая теорию игр с теорией эволюции, состоит в том, что «рациональные принципы (что бы это ни значило)», которые «направляют» акторов в их соперничестве, могут распространять свое влияние даже на таких бессознательных, лишенных рефлексии полуакторов, как вирусы, деревья и насекомые, поскольку ставки и возможность компромиссов в ходе соревнования определяют, какие игровые стратегии при их принятии неизбежно приведут к победе или поражению, как бы бессознательно их ни принимали.

Самый знаменитый пример в теории игр – дилемма заключенного, простая «игра» с двумя участниками, отбрасывающая как очевидные, так и неожиданные тени на многие различные ситуации, существующие в современном мире. Вот ее простое описание387. Вас и еще одного человека арестовали (оговоримся, по сфабрикованному обвинению), и вы ожидаете суда. Прокурор предлагает каждому из вас по отдельности одинаковую сделку: если вы оба отказываетесь от показаний, не признавая вины и не обвиняя другого, то оба отделаетесь небольшим сроком (у государственного обвинителя нет неопровержимых доказательств); если вы признаетесь и обвините другого, тогда как он продолжит упорствовать, то вас освободят, а он угодит в тюрьму на всю жизнь; если вы оба сознаетесь и обвините друг друга, то получите большие, но не невообразимые сроки. Разумеется, если вы продолжите упорствовать, а другой человек сознается, то вас ждет пожизненное заключение, а его – свобода. Как поступить?

Если вы оба продолжите сопротивляться прокурору и откажетесь от показаний, то вас ждет гораздо более приятный исход, чем в случае обоюдного признания, так не стоит ли просто пообещать друг другу не сдаваться? (Обычно при обсуждении дилеммы заключенного такой вариант развития событий называют сотрудничеством.) Пообещать можно, но не покажется ли каждому из вас соблазнительной идея предать (поступите вы в соответствии с ней или нет): ведь тогда вы будете свободны, а доверчивый неудачник – увы – попадет в беду. Поскольку игра симметрична, то другой, конечно, тоже столкнется с этим соблазном – предать, превратив в доверчивого неудачника вас. Рискнете ли вы быть приговоренным к пожизненному заключению, положившись на чужое слово? Вероятно, разумнее было бы предать, как думаете? Так вы точно избежите самого худшего варианта и, может быть, даже окажетесь на свободе. Разумеется, ваш подельник тоже додумается до такой замечательной идеи и, вероятно, перестрахуется и тоже предаст – так что вам обязательно нужно предать, чтобы спастись, если вы, конечно, не святой и не готовы провести остаток жизни в тюрьме, чтобы спасти обманщика! – и так вы оба получите большие (хотя и не пожизненные) сроки. Если бы вы только смогли преодолеть эти мысли и начать сотрудничать!

Имеет значение логическая структура игры, а не конкретные условия, которые обычно весьма полезным образом подстегивают воображение. Можно заменить тюремное заключение положительным исходом (повести речь о шансе выиграть различные денежные суммы – или, скажем, иметь разное количество потомков): просто вознаграждения должны оставаться симметричными и устроенными так, чтобы предательство приносило каждому участнику больше взаимного сотрудничества, а взаимное сотрудничество – больше взаимного предательства, которое, в свою очередь, давало бы больший выигрыш, чем то, что получит доверчивый неудачник, если его партнер окажется предателем. (А в формальных моделях мы добавляем еще одно условие: среднее арифметическое от сложения выигрышей, получаемых при реализации сценариев доверчивого неудачника и взаимного предательства, не должно превышать выигрыша при взаимном сотрудничестве.) Там, где соблюдается такая структура, мы имеем дело с дилеммой заключенного.