Доля слабых - Андрей Рымин

Вот и сейчас то же самое происходит. Только что с Бурей боролся живой человек, и вдруг раз! Взгляд меняется, напряжение сходит с лица… Все! От Йенны здесь одна оболочка. Ноги сами бегут, глаза сами путь выбирают, мысли же обращены в прошлое — она вся уже там.

* * *

— Ну все, доченька, дальше вы с дядей Дамаром поедете сами. Пора нам прощаться. — Губы матери улыбаются, но в глазах блестят слезы.

На развилке тропы посреди зимнего припорошенного ночным снегопадом леса маленькая, закутанная с головы до пят в теплый плащ девочка прижимается к присевшей возле нее женщине. Чуть в стороне кряжистый чернобородый мужчина, спешившись, удерживает под уздцы двух навьюченных лошадей. Ему разговор не слышен.

— А ты скоро вернешься? — В голосе малышки страх смешан с надеждой.

— Скоро, Йеленька. Скоро. Вот только отведу глаза плохим людям и сразу вернусь.

— А ты нас найдешь?

— Найду. Я же Вечная, — подмигивает девчушке женщина. — Как и ты, кстати. Смотри не забывай, Лапонька, кто ты есть. Только болтать — не болтай.

— Да знаю я, — обижается малышка. — Я же уже большая, скоро шесть будет. Раз ты сказала — тайна, значит, молчу.

— Умничка моя, как я тебя люблю. — Губы матери нежно целуют раскрасневшуюся на морозе детскую щеку. — Я знаю, что ты уже взрослая. Не обижайся.

— Я и не обижаюсь. Просто мне грустно, что ты уезжаешь.

— Не грусти, Солнышко. Я же пообещала, что скоро вернусь. — Тепло поцелуя ощущает вторая щека. — А еще у меня для тебя подарочек есть. Ну-ка, где там твоя шейка запряталась?

Руки матери ныряют под капюшон дочкиного плаща и, подобрав нечесаные волосы, застегивают на шее у девочки тоненькую цепочку. Холодные звенья на миг обжигают кожу, а продолговатый кулончик, блеснув синим камешком, падает глубоко за пазуху.

— Теперь у тебя два секрета. Храни мой подарок и никому, кроме дяди Дамара, о нем не рассказывай. А лучше спрячь его, как осядете и без повода не доставай. — Улыбка уже пропала с лица женщины, глаза смотрят серьезно. — Он волшебный, и многие захотят его отобрать, если увидят. Потом, когда совсем вырастешь, я тебе все про него расскажу, а пока просто храни. Договорились?

— Да, мамочка.

— Ну и славненько.

Женщина еще раз целует дочку и, поднявшись, направляется к наблюдающему за сценой прощания бородачу. Переговорив о чем-то с мужчиной, Вечная снова возвращается к девочке, берет ее на руки и относит к Дамару, уже забравшемуся в седло. Звучат последние ласковые слова, и лошадь увозит маленькую Йенну от матери. Вновь поваливший снег медленно засыпает пока еще темные отпечатки копыт. К вечеру все следы заметет, как и не было.

* * *

Шесть веков прошло, а Йенна до сих пор помнила момент расставания с матерью в мельчайших подробностях. Память Вечных — занятная штука. Один раз увидел и никогда уже не забудешь. Даже, если забыть очень хочется.

Мать, несмотря на все свои обещания, так и не вернулась. То ли виной тому стали те самые «нехорошие люди», от которых они убегали тогда, то ли, что вероятнее, Вечную изловили церковники, а это — верная смерть. В те времена Братство, как раз начинало очищать имперские земли от скверны. После минувшей Бури вера даргонцев проникла на юг и всего-то за год-другой расползлась по всем семи графствам. На Проклятых, как стали в ту пору называть бессмертных в Империи, обозленный народ с одобрения и при поддержке властей вел настоящую охоту.

Многие сотни лет люди с Вечными жили в добром соседстве, одни дела делали, одну страну строили, одно вино пили, а тут, словно с цепи все сорвались. Стоило императору подписать указ, и полились реки крови. Зависть — страшная сила. Понятно, что за свою долгую жизнь большинство Вечных успевали скопить огромные состояния. Дома, земли, промыслы, лавки, лучшие лошади и оружие, драгоценные украшения и коллекции древностей. В общем, пограбить что было.

А вот чего у бессмертных не было, так это титулов. Вся знать Империи, как то еще со времен Денниса-объединителя повелось, состояла исключительно из людских родов. Так что в охоте на Проклятых наравне с простым людом и Братьями активно участвовали и благородные господа. Их рвение объяснялось еще проще. Далеко не каждый барон мог похвастаться капиталами сопоставимыми с богатствами Вечных, а уж про власть и говорить не приходится.

Большинство бессмертных до начала резни ходило в немалых чинах, что, правда, не особо им помогло. На многочисленных безземельных отпрысков знатных фамилий чванливые управители-Вечные смотрели свысока. Это графу, или его наследнику можно и поклониться при встрече, а всяческий благородный сброд — он и есть сброд, как их не обзови. Понятно, что большинство дворян, особенно из небогатых, с приходом новых порядков тотчас поспешили отыграться на бессмертных снобах за все былое.

В общем, осталась Йенна с малых лет сиротой. Ну почти. Девочку вырастил и воспитал тот самый Дамар — преданный мамин слуга. Старый ворчун был для малышки и нянькой, и другом, и воспитателем, и наставником, и даже отцом в некотором смысле. Про своего-то родного отца Йенна совсем ничего не знала, а дядя Дамар любил ее, как дочку, по-настоящему. Да и она его не меньше. Тем более, что других людей Вечная до своего двадцатитрехлетия толком не знала и вообще видела чужих очень редко.

Жизнь лесника одинока. Разве что толстый барон-домосед выберется раз в несколько месяцев на охоту, да браконьеры-глупцы из залетных сунутся изредка в казенные угодья с силками. А так… Дом, маленький огородик, кролики в клетках и бесконечная заготовка сезонной «кормехи», как называл Дамар ягоды, грибы и орехи, изобилующие в запретном для деревенских лесу. Простая и тихая, можно даже сказать скучная жизнь. Как Йенна ее любила…

Только вот, людской век недолог. Постепенно Дамар состарился, одряхлел, а потом и к богам отправляться его срок пришел. Вдоволь наплакавшись, девушка похоронила приемного отца и покинула их лесной уголок. А что было делать? Бабу на должности лесника барон видеть не пожелал. И месяца не прошло, как в маленький домик въехали новые хозяева.

Большой мир, как того и следовало ожидать, сироту встретил неласково. Травля Вечных к тому времени уже стихла. Но не потому, конечно, что император одумался, или Братья в конец обленились. Просто, кого ловить — не осталось. Те из Проклятых, кто пережил Злые годы, давно уже перебрались на восток — там местные правители пока новую церковь не жаловали. Из нескольких тысяч Вечных, проживавших когда-то в Империи, лишь сущие единицы не покинули свой прежний дом. По крайней мере, так в народе считалось. Говорили, что некоторые из Вечных, сменив имена, так до сих пор и живут среди смертных. Внешне-то Проклятого от обычного человека не отличишь. С виду-то они те же люди: две ноги, две руки, голова. А вот силушкой их Кэм-создатель наделил совсем не людской. И еще ведь выносливые, что та армейская лошадь, да живучие, как собачья родня. Одно слабое место — детей родят редко, а не то бы давно весь мир под себя подмяли. В общем, Вечных всегда мало было, а с приходом Братства совсем Проклятые в Империи перевелись.