Party of One: The Rise of Xi Jinping and China's Superpower Future - Chun Han Wong;

, популярность Китая в одном из самых вестернизированных обществ Азии является предупреждением для США и других либеральных демократий о том, что идеологические нормы, лежащие в основе мирового порядка под руководством Америки, не обязательно являются самоочевидными. "Если те, кто отстаивает "западные" нормы - такие как верховенство закона, демократия и суверенное равенство - не могут убедить даже сингапурцев в том, что их видение мирового порядка предпочтительнее китайского, - сказал он, - то какие у них шансы с развивающимся миром?"

Сингапур предпринимает шаги по противодействию китайскому вмешательству. В 2017 году город-государство выслало из страны американского ученого китайского происхождения Хуанга Цзина за то, что он якобы работал в качестве "агента влияния" на неуказанную иностранную страну, которую некоторые местные чиновники в частном порядке называют Китаем, где Хуанг родился. В то время Хуанг был профессором Сингапурской школы государственной политики имени Ли Куана, и его обвинили в сотрудничестве с агентами иностранной разведки в попытке повлиять на внешнюю политику и общественное мнение города-государства путем передачи якобы "привилегированной информации" влиятельным сингапурцам. Хуанг отверг обвинения, но признал, что совершил «некоторые ошибки, за которые я должен заплатить цену». Он год работал в США, а затем переехал в Китай и занял научную должность в Пекине, а затем в Шанхае.

В 2020 году история получила новый поворот, когда США посадили в тюрьму одного из бывших аспирантов Хуанга за шпионаж в пользу Пекина. Диксон Йео, гражданин Сингапура, признал себя виновным в использовании поддельного консалтингового бизнеса в качестве прикрытия для сбора секретной информации для китайских спецслужб, которые завербовали его в 2015 году, когда он учился в Школе Ли Куан Ю. Хуанг отверг инсинуации о том, что он завербовал или "выявил таланты" Йео, сказав мне, что американские правоохранительные органы не связывались с ним по делу Йео. Тем не менее, некоторые аналитики заявили, что это дело вызывает опасения, что китайские шпионы пытаются завербовать сингапурцев, чтобы воспользоваться репутацией нейтральной страны.

В 2021 году Сингапур принял закон о борьбе с иностранным вмешательством, наделяющий власти широкими полномочиями заставлять интернет-провайдеров и платформы социальных сетей передавать данные пользователей, удалять контент и блокировать аккаунты, которые считаются участвующими во «враждебных информационных кампаниях». Предлагая этот закон, министр внутренних дел и права Сингапура К. Шанмугам описал, как во время напряженных отношений с неназванной страной в 2016-2017 гг. Шанмугам рассказал, что во время напряженных отношений с неназванной страной в 2016-2017 годах город-государство обнаружило враждебную информационную кампанию, которая пыталась подорвать его внешнюю политику с помощью онлайн-комментариев и видеороликов на мандаринском языке, направленных на привлечение на свою сторону китайскоязычного населения Сингапура.

Официально Сингапур продолжал идти осторожной линией, сочувствуя американской и китайской точкам зрения и одновременно направляя опасения малых государств, которые больше всего пострадают от конфликта сверхдержав. "Статус-кво в Азии должен измениться. Но позволит ли новая конфигурация добиться дальнейшего успеха или принесет опасную нестабильность?" написал премьер-министр Ли Сянь Лун в журнале Foreign Affairs. "Если Вашингтон попытается сдержать рост Китая или Пекин будет стремиться создать эксклюзивную сферу влияния в Азии - они начнут курс на конфронтацию, которая продлится десятилетия и поставит под угрозу долгожданный век Азии.

"Перспективы азиатского века, - сказал Ли, - будут во многом зависеть от того, смогут ли Соединенные Штаты и Китай преодолеть свои разногласия, построить взаимное доверие и конструктивно работать над поддержанием стабильного и мирного международного порядка. Это фундаментальный вопрос нашего времени".

ГЛАВА 8. СУДЬБА ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА

После XI

"Когда дела идут хорошо, люди желают "долгой жизни" верховному правителю; когда дела идут плохо, люди с нетерпением ждут прихода Мрачного Жнеца".

-Люсиан Пай, американский политолог и синолог

"В один прекрасный день Маркс позовет нас к себе. Кто знает, может быть, нашим преемником станет Бернштейн, Каутский или Хрущев?".

-Мао Цзэдун

"Строить судьбу нации на репутации одного-двух человек очень нездорово и очень опасно".

-Дэн Сяопин

 

Во времена последней императорской династии Китая императоры династии Цин заседали во Дворце небесной чистоты - внушительном здании с красными стенами и желтой глазурованной черепицей, построенном на беломраморной платформе в глубине Запретного города. Монарх советовался с придворными и принимал гостей в роскошном главном зале, который и сегодня можно увидеть туристам, где его "драконий трон" стоял на помосте, украшенном замысловатыми узорами и перегородчатыми благовониями. Над резиденцией власти висит горизонтальная табличка, украшенная каллиграфией Шуньчжи, первого цинского императора, правившего Китаем, который написал "zhengda guangming", или, как гласит один из переводов, "пусть праведник сияет". Несмотря на призыв к откровенности, табличка когда-то скрывала самую деликатную из императорских тайн: личность следующего императора.

Эта практика началась с Юнчжэна, который взошел на трон в 1722 году после того, как был назван преемником на смертном одре императора Канси. Тайный выбор был порожден горьким опытом. Хотя Канси назначил наследного принца в начале своего правления, он колебался в своем решении, пока его многочисленные сыновья боролись за власть, сражаясь друг с другом и даже с самим Канси, и угрожая развалить цинский двор изнутри. Юнчжэн решил тайно назначить своего наследника. Его выбор был записан в двух документах, один из которых хранился при императоре, а другой был запечатан в шкатулке и помещен за табличкой "Чжэнда гуанмин". После смерти Юнчжэна чиновники открывали шкатулку, сравнивали документы и представляли следующего сына Неба. Таким образом, монарх мог снизить риск открытого конфликта между потенциальными наследниками, избежать превращения в "хромую утку" и предотвратить узурпацию власти будущим правителем.

Три века спустя последний император Китая, похоже, предпочитает подобную секретность. Си Цзиньпин, лидер последней в мире крупной коммунистической державы, имеет преимущественное право решать, кто и когда станет его преемником. Но он отказался раскрывать свою руку, когда в 2022 году пойдет на третий срок в качестве главы Коммунистической партии, укомплектовав свою руководящую скамейку союзниками, которым не хватает правильного сочетания возраста и опыта, чтобы выделить их в качестве жизнеспособных преемников. Превысив десятилетний срок, на который он изначально рассчитывал, Си вдохнул новую жизнь в старый вопрос китайской политики. "Кто будет следующим лидером Китая? Этот вопрос вечно занимал ученых и журналистов на протяжении десятилетий, и причина ясна", - писал в 1997 году Брюс Диксон, исследователь китайской политики из Университета Джорджа Вашингтона. «В той или иной форме вопрос престолонаследия был центральной драмой китайской политики почти с самого начала существования Народной Республики в 1949 году».

Для Си это тайна по замыслу. Мало кто, если вообще кто-либо, а возможно, даже сам Си, знает, как долго он хочет оставаться у власти. Он также не