Очерки истории средневекового Новгорода - Валентин Янин

Предложенные великим князем уступки были такими, что, как это очевидно, они удовлетворили самые главные желания новгородских землевладельцев: «а что есте били челом мне, великому князю, чтобы вывода из Новгородские земли не было, да у бояр у Новогородских в вотчины в их земли нам, великим князем, не въступатися, и мы тем свою отчину жалуем: вывода бы не паслися, а в вотчины их не въступаемъся; а суду быти в нашей отчине в Новегороде по старине, как в земле суд стоит».

Надо полагать, что получив, заверения в неприкосновенности своих земельных владений, бояре и житьи люди испытали чувство облегчения, позволившее им пойти на серьезные уступки великому князю, коль скоро они не задевали их личной собственности. В обеспечение своей реальной власти Иван III потребовал, «чтобы наша отчина Великий Новъгород дали нам волости и села, понеже нам, великим князем, господарьство свое держати на своей отчине Великом Новегороде без того нелзе». 1 января 1478 г. «владыка с посадники и с житьими, пришед к великому князю, явили ему волостей: Луки Великие да Ржеву Пустую; он же не взя того». Лукавство новгородцев здесь более чем очевидно: обе эти волости находились в совместном владении Новгорода и Литвы – именно Литва (а не Новгород) получала с них денежный доход.

Получив отказ, новгородцы предложили другой вариант обеспечения княжеской власти передачей десяти волостей: четырех – владычных, трех – Юрьева монастыря, по одной – Благовещенского монастыря в Демоне и Антониева монастыря, а также волость Тубас и все новоторжские земли. Снова последовал отказ. Великий князь потребовал «половину всех волостей владычных да и монастырских, да Новоторжские, чьи ни буди». В ответ новгородцы предложили взять половину волостей и земель у шести монастырей – Юрьева и пяти кончанских; что касается остальных, то они «убоги, земель у них мало». Торг закончился тем, что «князь великий пожаловал, у владыки половины волостей не взял, а взял 10 волостей, да Новотрьжские земли все взял». А от шести предложенных монастырских владений Иван III согласился на половину земель, взяв у Юрьева монастыря 720 обеж, у Аркажа – 333, у Благовещенского – 253, у Никольского Неревского конца – 251, у Антониева – 50 сох (150 обеж), у Михайловского – 97 обеж, что в сумме равно 1804 обжам (600 сохам). Великий князь претендовал на доход с этих земель в 900 гривен (по 7 денег с обжи) в год, однако после уговоров согласился на треть этой суммы (по 7 денег с сохи).

В завершение переговоров великий князь потребовал «о Ярославле дворе, чтоб тот двор ему очистили», на что не получил возражений. Княжеской администрацией была составлена крестоцеловальная грамота, утвержденная печатями новгородского владыки и всех пяти концов, на которой новгородцы поклялись в верности московскому великому князю, передав ему также докончания Новгорода с Литвой. 6 и 7 февраля были арестованы и отправлены в Москву Григорий Киприянов Арзубьев, Марфа Исакова с внуком, Иван Кузмин Савелков, Окинф с сыном Романом, Юрий Репехов и Марк Панфильев; великий князь «жывоты их велел отписати на себя». Оставив в Новгороде двух своих наместников, Иван III вернулся в Москву.

Контрольную поездку в Новгород Иван III предпринял в 1480 г. Эта поездка окончилась плачевно для архиепископа: «Тое же зимы, генваря в 19, поимал князь великий в Новегороде архиепископа новогородского Феофила по коромоле и посла его на Москву, а казну его взя, множество злата и сребра и сосудов его, не хотяше бо той владыка, чтобы Новгород был за великим князем, но за королем или за иным государем; князь бо велики, коли взял впервые Новъгород, тогда отъя у новогородского владыки половину волостей и сел у всех монастырей, про то владыка нелюбие держаше; быша бо те волости первое великих князей, ино они их освоиша, – того же месяца 24, и посадили его в монастыре у Михайлова Чюда; и седел туто полсема лета, ту и преставися».

В научной литературе существует расхожее мнение о том, что окончательная расправа Ивана III с новгородскими боярами и житьими произошла в 1489 г. и была отмщением за покушение на новгородского княжеского наместника Якова Захарьича. Между тем расправа и нарушение договоренности о невыводе новгородских землевладельцев начались пятью годами раньше. Под 1484 г. летопись сообщает: «Тоя же зимы поимал князь великий болших бояр новогородских и боярынь, а казны их и села все велел отписати на себя, а им подавал поместиа на Москве по городом; а иных бояр, которые коромолу держали от него, тех велел заточити по городом в тюрмы»[803]. Решительное продолжение вывода новгородских землевладельцев действительно относится к 1489 г.: «Тоя же зимы послал князь великий, и привели из Новагорода на Москву болши семи тысящь житиих людей, занеже хотели убити Якова Захариича наместника новогородскаго, и иных многих думцев Яков пересек и перевешал. Тоя же зимы князь велики Иван Васильевичь переведе из Великого Новагорода многых бояр и житьих людей и гостей, всех голов больши 1000, и жаловал их, на Москве давал поместья, и в Володимери, и в Муроме, и в Новегороде в Нижнем, и в Переяславле, и в Юрьеве, и в Ростове, и на Костроме, и по иным городом. А в Новъгород в Велики на их поместья послал москвичь лучьших многих гостей и детей боярьских, и из иных городов из Московъския отчины многих детей боярьских и гостей, и жаловал их в Новегороде в Великом»[804].

Представление о масштабах вывода и конкретностях этого процесса дают составленные на рубеже XV–XVI вв. писцовые книги – кадастры, зафиксировавшие как новых, так и старых вотчин во всех новгородских пятинах.

Присоединение Новгорода к Москве в 1478 г. привело к существенному административному расчленению Новгородской земли. Ее центральная часть, превращенная в Новгородское наместничество, была поделена на пятины. Внешняя зона, примыкавшая к наместничеству с востока и юга, перешла в прямое московское управление, чему способствовало внедрение московского суверенитета на часть этих территорий в предшествующее присоединению Новгорода время. Еще при великом князе Василии Дмитриевиче Москва захватила Бежецкий Верх, который новгородцы, сохраняя неизменным формуляр своих докончаний с князьями, до конца продолжали именовать «новгородской волостью»[805]. В 1475 г. московской стала Двинская земля[806], наличие великокняжеских льгот в которой, а также на Печере фиксируется рядом грамот уже на рубеже XIII–XIV вв., а затем во времена Ивана Калиты и Дмитрия Донского.[807]

Зона волостей, навсегда отторгнутых от Новгорода в 1478 г., очерчена традиционной формулой докончаний, самое раннее из которых датируется 1264 г.: «А волостии ти, княже, новгородьскыхъ своими мужи не держати, нъ держати мужи новгородьскыми; а даръ от техъ волостии имати. А се волости новгородьскые: Волокъ съ всеми волостьми…, а в Торожку… А се волости новгородьскые: Бежиче, Городець, Мелечя, Шипино, Егна, Вологда, Заволоцье, Колоперемь, Тре, Перемь, Югра, Печера»[808].