Опасные советские вещи - Анна Кирзюк

Судебный процесс стал триггером к распространению легенды о машине в кругах высшей партийной номенклатуры, заинтересованной в демонизации Берии. «Охота за девушками» описана в мемуарах высокопоставленного советского чиновника, Дмитрия Шепилова, который был членом ЦК КПСС с 1952 по 1957 год, а в 1953 году входил в так называемый «антибериевский блок»:

Сюжет о машине Берии циркулировал главным образом в Москве, но иногда проникал и за пределы столицы. Наш собеседник, чье детство прошло в подмосковном Болшеве, вспоминает, как в середине 1960‐х годов родители рассказали ему, что «при Сталине колесили машины, которые собирали девушек для Берии»[725].

Образ Берии, преследующего девушек в черной машине, еще долго оставался актуальным. После расстрела шефа МВД слухи о развратном министре трансформировались в устойчивый текст, который был очень популярен вплоть до середины 1960‐х годов. В 1965–1966 годах в Тарту во время игры в шарады наш информант, чтобы показать слово «Берия», изображал пантомиму: «Я как бы сижу в машине и смотрю по сторонам, и мой шофер по указанию моего пальца выхватывает зрительниц и запихивает в машину»[726].

В разных версиях девушек высматривал сам Берия или его охранники, жертвы заманивались в машину уговорами, обманом или затаскивались силой. Варианты легенды включают несколько устойчивых мотивов: 1) преследование жертвы Берией/военным на черной машине, 2) заманивание/затаскивание в машину, 3) в случае отказа жертвы вступать в сексуальный контакт с Берией — дарение цветов «на могилу» или арест. В 1950‐е годы наш информант слышал такую историю:

В другом случае говорилось, что результатом отказа жертвы стали не цветы на могилу, а отправка в лагерь. Прокурор Наталья Гневковская, узница ГУЛАГа в 1950‐х и обвинитель на диссидентских процессах в 1970‐х годах, утверждала (согласно нескольким свидетельствам), что попала в лагерь «через автомобиль» Берии[728].

Можно было бы подумать, что сейчас историю о машине Берии знают только люди, лично слышавшие ее в 1950–1960‐е годы. Однако это не так. Периодически она воспроизводится на самых разных ресурсах — от блогов историков-любителей до сайтов о мужском здоровье. В современных версиях легенды бывший шеф карательного ведомства приобретает еще более демонический облик. Если в начале 1950‐х годов москвичи говорили о криках пытаемых жертв, которые будто бы раздавались из подвала особняка Берии на Малой Никитской[729], то теперь пишут, что во дворе особняка «был оборудован небольшой крематорий, в котором сжигались тела жертв палача-женолюба»[730]. В другой легенде особняк на Малой Никитской улице становится одним из «страшных мест» на фольклорной карте Москвы[731]: там по ночам появляется «машина-призрак» или «машина-невидимка». Сайты, посвященные «загадочным достопримечательностям», уверяют, что оказавшийся около дома Берии ночной прохожий может слышать «звуки тормозов, хлопающей дверцы, женские голоса»[732]. Показательно, что героем современной легенды становится не призрак самого Берии, а призрак его машины. Именно черная машина, а не тиран оказывается более архетипичным образом «жуткого» для отечественной устной традиции.

Легенда о «машине Берии» была актуальна в период пусть не самой радикальной, но все же официальной, одобренной сверху, десталинизации. В эпоху застоя, когда разоблачительные истории о сталинских палачах потеряли свою актуальность, на смену ей пришел другой сюжет.

Черная «Волга» II: неизвестная черная машина

В 1970–1980‐е годы среди советских детей распространяется новый тип легенды о черной «Волге». Если история о машине Берии волновала прежде всего москвичей, то новый сюжет ходил по разным городам СССР. Его знают 22 % респондентов опроса «Опасные советские вещи» (общее число участников — 292), при этом среди родившихся в 1940–1950‐е годы сюжет не вспомнил ни один из ответивших; среди поколения 1960‐х годов помнят 13 %; 1970‐х — 24 %; 1980‐х — 32 %. Такое распределение позволяет предположить, что пик популярности легенды пришелся на вторую половину 1980‐х годов.

Сюжет легенды Черная «Волга» II заключается в следующем: по улицам ездит черная машина (иногда — с надписью «ССД»), которая представляет опасность для детей, часто — неясную:

Одно из важных отличий сюжета Черная «Волга» II от Черной «Волги» I заключается в его переходе из взрослой среды в детскую. В отличие от сюжета с машиной Берии, эта версия представлена детскими рассказами — точнее, воспоминаниями о рассказах, услышанных в детстве и, как правило, от детей (в пионерлагере, в школе, во дворе). Не следует путать легенду Черная «Волга» II с теми, что в литературе по детскому фольклору называются «страшилками» — например, с историями, собранными Эдуардом Успенским и Андреем Усачевым[735]. Опасные вещи, которые действуют там (гроб на колесиках, «автобус с черными шторками»), не существовали в реальности, в отличие от черной «Волги», которую каждый ребенок мог наблюдать на городских улицах.