Держи меня крепче - Сьюзен Льюис

Ким также вложила в конверт коротенькую распечатку, сделанную с какого-то иностранного веб-сайта.

«Это правда? – спрашивала она в письме. – И если да, то есть ли у вас какие-нибудь предположения о том, кто мог разместить эти материалы в Интернете?»

Доказательств у Шарлотты не было, но вот предположение было. Вернее, даже полная уверенность в том, что источник информации прежний: ее застарелый враг Хетер Хэнкок, журналистка, подвизающаяся в местной газете «Кестерли Газет». Саму же информацию, скорее всего, Хетер выудила у Джейсона, бывшего приятеля Шарлотты. Ведь только ему одному она в свое время рассказала о тех страшных событиях, которые случились в самом начале ее жизни. Зачем он это сделал, недоумевала Шарлотта, ошарашенная вероломством этого некогда близкого ей человека. Ведь никогда за ним не водилось страсти посплетничать на чужой счет или сделать какой-то враждебный выпад в адрес кого бы то ни было. Впрочем, сегодня Джейсон – это уже часть ее прошлого, и только. А следовательно, ей придется смириться с тем, что он не считает более нужным хранить чужие тайны.

Что же до самой Хетер, которую Шарлотта в прошлом не раз и не два подлавливала на ее непрофессионализме, на подтасовке и искажении фактов, на что указывала ей публично и прилюдно, то можно лишь догадываться, как обрадовалась эта, с позволения сказать, «акула пера», получив в свои руки такой сенсационный материал для мести. Конечно, местная пресса, включая и ее собственную газету, не станет публиковать такое. Тем лучше для Хетер. Она-то уж сумеет раздуть пожар всеобщего негодования до мирового масштаба. Для этого-то и делать ничего особо не надо. Просто разместить материалы на зарубежных веб-сайтах. Там ведь даже не станут проверять, насколько точна опубликованная информация, насколько она соответствует действительным фактам. Вполне возможно, Хетер просто поймала Джейсона на слове, а потом уже сама доплела весь этот бред о том, что в венах Шарлотты Николс струится кровь ее убийцы-отца, повинного в массовой резне людей.

Ничего! Со временем Шарлотта найдет способ раздавить эту гадину. Можно лишь представить себе, каким громом среди ясного неба станет для нее известие о том, что Шарлотта не является дочерью Альбеску.

Шарлотта пока слабо представляла себе, какой резонанс возымела эта фальшивка, появившаяся в Интернете. Наверняка уважающие себя средства массовой информации, солидные газеты или ТВи радиоканалы не рискнут проявлять неуважение к суду или тем более оскорблять его, распространяя непроверенные данные. Но в сети подобная утка может наделать много шума. Если уже не наделала… Вполне возможно, информация докатилась уже и до матери, и сейчас Боб из последних сил пытается оградить ее от страшных теней прошлого, которое так грубо и бесцеремонно снова ворвалось в ее жизнь. Заново пережить весь ужас былого, обнажить миру свои незаживающие раны на сердце и многочисленные рубцы на теле. Бедная мама! Шарлотта вдруг явственно представила себе, каково это было Анне: потерять все и всех. И в довершение трагедии вынужденно отказаться от всяких прав на свою маленькую дочь. Какие причудливые зигзаги совершает порой наша жизнь. И вот уже Шарлотта попадает почти в сходные обстоятельства, еще более роднящие ее с матерью. Может быть, таким изощренным способом судьба дает ей возможность понять наконец свою родную мать, в полной мере осознать всю мотивацию ее поступков и невозможность иного решения участи ее маленькой дочери. Как будто раньше она этого не понимала! Все она прекрасно понимала! Умом. А вот сердце отказывалось смириться с тем, что мать бросила ее и уехала прочь.

А ведь сколько мужества потребовалось Анне, чтобы дать наконец свое согласие на удочерение Шарлотты другими людьми. Об этом Шарлотта как-то раньше не задумывалась. И Анна пошла на этот шаг только ради того, чтобы обезопасить свою дочь, сохранить ей жизнь. Нет, история с Хло, она совсем другая. Никто им не угрожал, никто их не преследовал. Единственной угрозой для них выступило само государство, которое в лице полиции, судей и прокуроров будет теперь добиваться того, чтобы Шарлотта сполна заплатила за содеянное. Но ведь они же никому не угрожали, не причиняли зла. Так зачем же ей было отпускать от себя Хло, когда малышка была так счастлива с ней? Когда она обрела настоящую семью, в которой все ее так любят.

– Пора! – сухо обронил надзиратель, отпирая дверь камеры. – Велено передать, что ваш адвокат уже поджидает вас в зале суда.

Странно, думала Шарлотта, заметно нервничая. Почему Ким даже не появилась у нее в камере перед началом заседания? Но сейчас не время раскисать. Надо собрать всю свою волю в кулак и вести себя достойно, размышляла она, проходя мимо охраны по направлению к залу суда. Скорее всего, Ким так закопалась с бумагами, что работала до последнего. Вот и не успела на свидание с Шарлоттой до начала слушаний. «А потому перестань себя накручивать понапрасну!»

Шарлотта медленно поднималась по ступенькам лестницы и пыталась думать о чем угодно. Например, о том, что все тюремные камеры одинаковы: что эта, что та, в которой ее держали во время первых слушаний в зале городского суда. Разве что эта камера, из которой ее только что вывели, немного поновее. И стены, судя по всему, покрашены недавно: такой веселенький зеленый цвет, почему-то вызывающий ассоциации с зеленым горошком. А в той, прежней камере стены были грязно-белыми или темно-серыми, трудно было понять и определить их исходный цвет. Ступеньки вымощены плиткой, широкие перила, чтобы держаться, но воздух такой же тяжелый, спертый, что там, что здесь. Пахло застарелым потом, дешевым парфюмом и еще чем-то тошнотворным и вязким.

Шарлотта немедленно приободрилась, когда узнала, что прессы на слушаниях не будет. Это было особо оговорено в исковом заявлении в Суд короны, в котором адвокат потребовала, чтобы представители прессы допускались в зал суда только в ходе самого процесса по делу ее подзащитной, и то лишь те из них, кто имеет прямое касательство к криминальной хронике. Обо всем этом Ким написала Шарлотте в своем письме. Но что мешает этим писакам караулить ее возле здания суда, подобно стае хищных волков, размышляла она уныло, все еще не веря тому, что от современной прессы можно так легко отделаться. Тем более сейчас, когда у них на руках появились дополнительные жареные факты. Ведь отныне она не просто Шарлотта Николс, похитившая чужого ребенка. Она – Шарлотта Альбеску, дочь того самого маньяка-убийцы, который четверть века тому назад вырезал всю свою семью.

Поднимаясь уже на верхнюю ступеньку лестницы, она вдруг услышала чей-то смех, который подействовал на нее словно камень, упавший с горы. Она невольно замедлила шаг, пытаясь вспомнить, когда она смеялась в последний раз. Наверное, во время съемок для рекламного проспекта в отеле Каури-Клиффс. Господи! Как же давно это было! Можно сказать, совсем в другой жизни.

Ее появление в зале суда, строгом помещении без окон, с деревянными панелями из бука, такими же скамьями и тремя световыми люками на стеклянной крыше, покрытой каплями дождя, осталось практически незамеченным. В зале продолжал царить все тот же мерный гул. Юристы негромко обсуждали какие-то только им ведомые проблемы, согласовывали спорные моменты, решали сиюминутные вопросы, судебные клерки тоже занимались своими делами. Шарлотта выхватила взглядом белокурую головку Ким. Она что-то сосредоточенно помечала в бумагах, лежавших перед нею в скоросшивателе. Шарлотта также узнала Карен Поттер из местного отделения полиции. Судя по всему, два ее спутника тоже были полицейскими детективами. А вот Теренса Гулда в зале не было. Интересно, как он распорядится ее новым обликом? Дочь убийцы-маньяка. Захочет ли он сделать эту информацию фактом общественного значения или постарается выследить того, кто разместил в Интернете эту новость? Выследить для того, чтобы наказать.