Запретный атрибут - Денис Петриков

В дверном проёме показался бандит. Этот бандит был «породистым» бандитом, тем самым, которого бородач обозвал Глаубергом.

Глауберг явно стремился выразить кому-то своё возмущение, либо же банально тупил, так как даже не потрудился вытащить из ножен меч. В следующее мгновение голову его снесло магическим сгустком. Разбрызгивая кровь, обезглавленное тело упало на пол. Тут же, следом, в проходе появился принадлежавший Лиге боец. В секунду сориентировавшись, он направил ладонь на эльфа, который уже успел прикончить своими эфирными мачете двоих человек.

Вжавшийся в стену Грин вскинул руку одновременно с вражеским магом. Вероятно его нытьё, что за тридцать лет простоя «навыки уже не те», являлось именно что нытьём. Справившись с магической формулой быстрее противника, он шарахнул по проходу динамическим ударом. Буквально сложив пополам, Лиговского мага швырнуло в находящуюся за его спиной стену.

Вспыхнув как пролитый на пол бензин, сражение неожиданно быстро «прогорело».

Полученное благодаря магии, эльфу и Брегу преимущество, быстро переломило ситуацию в нашу пользу. Пусть я и не совсем понимаю, кто из присутствующих наши. За исключением Грина, конечно.

Оглушив последнего бойца Лиги ударом навершия, Брег, повернувшись к эльфу, крикнул:

— Есть ещё один маг уровня пика. Он на внешнем кольце.

Коротко кивнув, эльф выхватил из кобуры лежавшего на полу тела отобранный у меня револьвер и, поманив за собой Грина, выскочил в коридор, в котором судя по звукам продолжалась потасовка.

Брег и его люди, коих кроме здоровяка здесь имелось трое, коротко переглянулись. Поняв друг друга без слов, двое из них, сменив мечи на арбалеты, бросились вслед за эльфом. Брег же, помогая Лойту встать, виновато и как-то очень по-дружески произнёс:

— Лойт, я тут вспомнил, что имею на тебя зуб за то место с чешуйчатыми угрями. Так вот, я тут подумал, настоящие мужчины должны прощать друг другу мелкие обиды…

— Иди в жопу, — прошипел Лойт. — А ещё лучше, свали из Совиборга, — добавил он.

— А знаешь, это не такой уж и плохой вариант, — доставая ключи от сковывающих наши руки колодок, задумчиво произнёс бородач.

* * *

В Понтии болезненно боролись два чувства — ощущение нависшей над ним опасности и сыновья почтительность. Строго говоря, он всегда знал, что отец его человек недалёкий. При этом, знание это старательно задвигалось на задворки сознания, ведь отец — это отец. А в случае Понтия ещё и человек, сделавший для него всё возможное и невозможное. И не только в плане достатка и образования. Сидящий напротив немолодой мужчина являлся источником самой обычной, но, тем не менее, бесценной отцовской теплоты.

При этом заявлять, что в его уже немолодом отце отсутствовали положительные качества было никак нельзя. Человеком он был волевым, смелым и, порой, излишне упрямым. Ума же ему не хватало лишь в сравнении с очень неглупым и пронырливым сыном.

Однако, конкретно сейчас отсутствие у отца необходимой прозорливости начинало Понтия раздражать. Время на разговор стремительно истекало и ему уже пора бы покинуть главное управление столичного воздушного флота. Так нет, он до сих пор сидит и разжёвывает отцу что дважды два четыре, а не как не три и уж тем более не пять.

Поморщив лоб, отец, явно зайдя в тупик, виновато поинтересовался:

— Постой сынок, а что имел ввиду этот маг в своём сообщении? Как ты там сказал, «Поменять вторую потенцию на третью». Что это значит?

С трудом сдержавшись чтобы не застонать, Понтий, однако, удержался. Сейчас точно не время втолковывать отцу, что труд философа Алеванто Страдо «В погоне за солнцем» читали, пожалуй, все, кто смеет называть себя культурными людьми. И что книга эта безусловно не только полезна для ума и развития, но и очень хорошо написана.

— Есть такой философ, Алеванто Страдо, — начал Понтий. — В одной из своих книг он выделил четыре великих потенции человечества — «Жажда секса», «Жажда власти», «Жажда жизни» и «Жажда духа». Антон недвусмысленно намекнул императору, что он старый волчара, который шестьдесят лет грыз чужие глотки за власть, а теперь сменил приоритеты и всеми силами цепляется за жизнь.

— То есть вторая потенция — это жажда власти, а третья — жажда жизни? Занятно, занятно, — кивнул отец.

— Да нет в этом ничего занятного! — вспылил Понтий. — То есть конечно, но лично нам важно то, что Антон прямыми текстом заявил Императору, что у иномирца имеется столь нужный Биену атрибут. И это минимум странно. Он либо до дебилизма самоуверен, либо банально не дружит с головой. А может, чего не стоит сбрасывать со счетов, есть что-то, о чём мы не знаем.

— Не переживай сын, — сочувственно глядя на Понтия, — покачал головой отец. — Дворянская фракция не даст тебя в обиду. Я немедленно свяжусь с Септимусом. Минимум — он даст нам дельный совет, максимум — разрешит ситуацию.

«Зачем я сюда пришёл? — застонал про себя Понтий, тут же ответив на этот вопрос. — «Затем, что отец слишком крупная фигура, связанная к тому же с оппозицией. Уж ему-то тыкать стилетом в спину никто не станет. А ещё, он меня не предаст и передаст всё мной сказанное людям поумнее».

Поговаривают у загнанного зверя невероятно обостряется интуиция, вот и сейчас Понтий отчего-то понял, что время заканчивается и необходимо валить.

Прервав отца, который начал нести чушь о том, что Биен перешёл черту и что он всё решит, Понтий с металлом в голосе произнёс:

— Биен вам не по зубам. В том числе предвидя что-то такое, он начал войну с Ленграмом. Народ, магические башни и гильдии не одобрят смену императора во время войны, не говоря уже о том, что такую смену запрещает имперский кодекс — это первое. Во время недавнего инцидента с драконом, Биен потерял большую часть верных ему Архимагов, многие из которых владели магией душ. Вычислите и уберите из столицы тех, кто способен провести ритуал передачи атрибута. Таких людей десяток на всю Империю — это второе. Третье — не отнекивайся что я был у тебя. Скажешь, что я, обосравшийся от страха, ныл и просил защиты. Главная твоя задача передать нужным людям всё то, что я рассказал тебе о Биене и иномирце.

Из секретарской донеслись звуки открывающийся двери и резкие уверенные шаги.

— Нельзя без доклада! Вы кто вообще? — закричал за дверью секретарь.

Дверь в рабочий кабинет распахнулась.

Резко поднявшись из-за стола, Ридо Амир — так звали отца Понтия, возмущённо уставился на буквально ворвавшихся в кабинет троих крепких мужчин в чёрных кожаных плащах.

Замерев, незваные гости напряжённо уставились на хозяина кабинета. Намекая, что вовсе не ум порождает верность, в секретарскую сбегались работающие в управлении офицеры. Многие не только при оружии, но и при намерении его применить.

— Именем Императора, мы разыскиваем вашего сына! — набравшись смелости, произнёс один из вошедших.

Ридо хотел было ответить, однако, замолк. Он с опозданием сообразил, что Понтий исчез из кабинета ровно в момент, когда обладатели чёрных плащей ломились в дверь.