Гордость Карфагена - Дэвид Энтони Дарем

Закаленная долгими годами самопожертвования, Сапанибал была разумной женщиной, не склонной проявлять эмоции на публике или вести себя неподобающим образом. Она старалась не афишировать свои мысли за пределами семейного круга, но ее печалило, что людей Карфагена намеренно вводили в заблуждение, в результате чего они могли лишиться империи. Вот почему Сапанибал решила бросить вызов врагам своего брата. Она не верила, что его союзники в совете обладали необходимым влиянием. Вступая в схватку, она понимала, что ей нужно вызвать интерес народа — здесь требовался скандал, о котором люди болтали бы на рынках и площадях. Она атаковала советников там, где они проводили большую часть своего времени — в их бане.

Сапанибал прошла мимо челяди у входа так быстро, что та даже не успела заметить ее и, тем более, остановить. В помещении было жарко. Глаза слезились от едкого запаха высушенных трав и густого тумана благовоний. Зал освещали чадившие факелы и небольшие костры, за которыми присматривали голые мальчики. Высокий потолок не создавал ощущения легкости, а лишь усиливал мрак. Многочисленные фрески на стенах изображали сцены битв и вакханалий. Лица черных богов еще больше подчеркивали зловещую атмосферу бани.

Мужчины, которых она искала, бездельничали на досуге. Увидав ее, Хад патетически закатил глаза. Он не потрудился сменить позу и запахнуть полы мантии на немощной груди. Складки ткани едва прикрывали его пенис.

— Что ты здесь делаешь? — спросил советник, сидевший за спиной шофета. — В мужской бане не место для женщин.

— Ине место для трусов, — ответила Сапанибал.

Она посмотрела на Хада.

— Может, тогда все и выйдем отсюда?

Хад нахмурил брови. Морщинистое лицо этого тощего мужчины вдруг стало почти неузнаваемым.

— Что за ерунда? — спросил он. — Ты пришла сюда, чтобы оскорблять меня? Я смотрю, женщины в семействе Баркидов такие же наглые, как и мужчины.

— Почему ты прошлым вечером настроил совет против Ганнибала? Он не просил у Карфагена помощи, пока не нуждался в ней! Ион не стал бы просить ее, если бы сомневался в победе. Ты хочешь, чтобы наша армия потерпела поражение?

— Что ты смыслишь в политике, женщина?

— Я знаю, что мои братья являются величайшим достоянием нашей нации. Я знаю, что гений Ганнибала приносит победы там, где никто не считал их возможными. Я знаю, что война была объявлена здесь! В Карфагене! Но вы слишком трусливы и завистливы, чтобы признать свою ответственность за это. Вы так боитесь славы моего брата, что хотите связать его по рукам и ногам?

— Эй, кто-нибудь! — вскричал Хад, осматриваясь по сторонам, словно обращался к людям, которых не мог отыскать. — Выведите отсюда эту сучку, пока я не разозлился. Мне уже хочется отшлепать ее по заднице и дать ей хорошую вздрючку. Она, конечно, не красавица, но лучше заниматься с ней сексом, чем слушать ее болтовню.

— После этих слов даже ты не уйдешь от ответа, — сухо и, как всегда, спокойно произнесла Сапанибал.

Хад осмотрел своих коллег. Его лицо скривилось в презрительном выражении. Не глядя на Сапанибал, он пожаловался им:

— Я уже устал говорить о Ганнибале. За всю свою историю наш Карфаген еще не знал такого самонадеянного и бестолкового человека. За исключением его отца. Только он превосходил сына в тупости и жадности.

— Ты сошел с ума, если говоришь подобные слова, — возразила Сапанибал. — Все, что делали Баркиды, шло на пользу Карфагену. Однако, выслушав тебя, я поняла, что Карфаген не собирается отвечать Баркидам взаимностью.

— А на что отвечать? Где доказательство его успехов? Почему он ничего не присылает в Карфаген, чтобы доказать свою преданность родине?

У Сапанибал даже отвисла челюсть.

— Преданность? Как он может послать вам что-то, когда ему приходится содержать целую армию? Он несет полное бремя...

— Ты говоришь, что эту войну объявил совет? — перебил ее Хад. — Но у нас не было другого выбора. Кровь Баркидов взбурлила. Твои братья своей наглостью вывели Рим из спячки. Что нам оставалось делать? Если бы мы отказались от ответственности за действия Ганнибала, римляне пленили бы его и лишили нас части империи. Вряд ли ты поймешь мои доводы, но мы согласились на эту войну только для того, чтобы защитить наши владения в Иберии. К сожалению, твой брат без согласования с нами предпринял свой идиотский поход и взвалил на нас целую кучу проблем. Вот что произошло.

На краю зала собралась целая толпа слуг. Эти тонкие немощные создания, похоже, были оскорблены вторжением Сапанибал. Однако они побоялись приблизиться к ней и поэтому послали за подмогой. Два евнуха вбежали в помещение с серьезными и грозными лицами. Сапанибал заметила их краем глаза и чуть позже услышала за своей спиной шлепанье босых ног на мокрых плитах пола.

— Не питай иллюзий, женщина, — презрительно растягивая слова, сказал Хад. — Будь на то моя воля, я отозвал бы

Ганнибала в Карфаген и обезглавил его. Тем самым я спас бы наш народ и обеспечил своим сыновьям спокойное будущее. Такой жест понравился бы Риму. К сожалению, сейчас я не в силах сделать этого. Хорошо, пусть твой брат покуражится еще немного. Но вскоре он доиграется и получит свое. Ни один человек не может дотянуться до солнца, не опалив свои руки.

Почувствовав приближение евнухов, Сапанибал прокричала:

— Не позволяй им прикасаться ко мне!

Ее голос был таким резким, что многие советники поморщились. Евнухи замерли, устремив вопросительные взгляды на Хада.

— Я уйду сама, как и пришла сюда, — добавила Сапанибал . — Хад, послушай меня и запомни мои слова. Придет время, когда дела моих братьев превзойдут любое земное величие. Настанет день, когда Ганнибал вернется в Карфаген как победитель Рима. И тогда я не хотела бы оказаться на твоем месте. Тебе нужно вырастить глаза на затылке, потому что у тебя больше нет будущего. Тебе придется смотреть только назад — на то, что уже было.

Она повернулась, отдернула локоть от протянутой руки евнуха и с присущей ей гордой осанкой покинула помещение. Она верила в свои слова и, позоря Хада, получала откровенное удовольствие. Ей удалось на время сравнять их позиции, но она поняла, что ничем не смогла помочь Ганнибалу. И, кроме прочего, ее огорчило еще одно обстоятельство. Хотя она не показала этого во время разговора, ее быстрый взгляд в сторону отметил присутствие другого советника,