Жажда войны - Анастасия Владимировна Лик

   - Вы разговаривали с полководцем о римской земле?

   - Да, но он не говорил своего решения, - пожала плечами Лина, но фракиец был недоволен подобным ответом, продолжая буравить девушку взглядом.

   - Он оставил себе только Рим, а все оставшиеся земли поделил поровну между мной и македонцем, - задумчиво произнёс он, вернувшись к созерцанию виноградины в своих руках.

   - Ну и чего? Вы хотели всё? - попыталась пошутить Лина.

   - Нет... но смысл такой щедрости мне не понятен...

   - Почему щедрости? Он же отдал не вам лично эту землю, - ответила Лина, а Кастор заинтересованно поднял брови, предлагая продолжить. - Я может быть, чего-то не понимаю, но и Фракия и Македония вроде как желали стать частью Греции, а деление в данном случае на "твоё" и "моё" неуместно. Всё наше общее, - сказала она и очень серьёзно посмотрела на царя Фракии. - По крайней мере, Максимилиан считает так. Но если вы ждали что-то другое от нашего союза, лучше поговорить об этом... чтобы в дальнейшем не было недопонимания.

   Кастор посмотрел на девушку, как будто изучая, и молчал, а она всё не могла понять, о чём он думал. Кастор был полностью погружён в свои мысли и вновь вернулся к разглядыванию виноградины в своих руках.

   - А виноград тут не вкусный, - подала голос Лина.

   - Ты любишь его? - спросил Кастор, выкидывая многострадальную ягоду.

   - Кого? - не поняла Лина.

   - Максимилиана. Ты любишь своего мужа?

   - Конечно... - ответила она, не понимая природу этого вопроса.

   - Тут никого кроме нас нет, скажи честно, - посмотрел он на девушку. - Ты его действительно любишь?

   - Да Кастор, я очень люблю его, он вся моя жизнь.

   Фракиец криво улыбнулся, протянул руку к чаше с вином, посмотрел на него, но пить не стал.

   - Почему у вас возник этот вопрос?

   - Да вот думал, похитить тебя...

   - Похитить? - засмеялась Лина. - Ох, Кастор, конечно, Максимилиан для меня всё и люблю его больше жизни, но при всём этом я не просто ему жена. Мы связаны мойрами, и Афина не допустит, что бы её любимый полководец лишился своей половины.

   - Да? Не знал что всё так сложно.

   - Спасибо что не стали похищать без предупреждения, - улыбнулась она загрустившему мужчине. - А то это могло бы закончиться довольно плачевно.

   - Тебе не победить меня, - усмехнулся он. - Ни тебе, ни полководцу.

   - Кастор, я скорее умру, чем ещё раз позволю мужчине завладеть собой против моей воли, - сказала Лина, и улыбка вмиг пропала с лица фракийца.

   - Прости...

   - Давайте не будем обсуждать это?

   - Конечно, - серьёзно ответил он. - И обещаю тебе, что я больше не вернусь к этой теме, и не буду думать об этом.

   - Спасибо. Сражаться мы больше не будем, я так понимаю?

   - Лучше не стоит, - согласился он. - Я всё-таки мужчина и после того как я увидел тебя в купальне, мне тяжело сражаться с тобой просто как с противником.

   Лина негодующе покачала головой. Обидно...

   - Но я бы хотел видеть тебя своим другом, - добавил Кастор, и она широко улыбнулась ему.

   - Конечно.

   Уже ночью, когда солнце давно зашло за горизонт, и вечерняя прохлада опустилась на город, Максимилиан лежал на боку и изучал тонкую полоску шрама на скуле жены. Её глаза были закрыты, а нежные коралловые губки, припухшие от поцелуев, изогнулись в полуулыбке. Она наслаждалась руками мужа и даже не скрывала этого.

   - Максим? - вдруг спросила она.

   - Что милая?

   - Завтра у вас военный совет... и если после него Валерий тебе не очень нужен, отпусти его к Алкмене. Пожалуйста.

   Максимилиан нахмурился. Что за странная просьба?

   - Он всю прошлую беременность своей жены провёл на войне, и сейчас... а Алкмена может умереть, - произнесла Лина и голос её дрогнул. - Пускай он побудет с ней.

   - Хорошо, - согласился он.

   - Только попроси его не увозить Алкмену из Афин. Скажи, что у нас самые лучшие врачи и рожать ей нужно у нас. Убеди его в этом... пожалуйста.

   - Хорошо. Завтра я поговорю с ним. Давай спать.

   - Спать? - возмутилась Лина. - Нет, я хочу ещё.

   - Ты моя ненасытная, - засмеялся Максимилиан, крепче прижимая к себе жену, которая легла на него и начала страстно покрывать его тело поцелуями.

   - Ты ошиблась, - хмуро произнёс Арес, смотря на свой недостроенный храм в Риме. Он обещал быть очень красивым, если бы не вмешательство вредной богини мудрости.

   Афина сделала вид, что не услышала слов давнего врага и направилась к своему алтарю, у которого столпились жрецы. Они возносили ей похвалу и благодарили за новую жизнь. Ей это нравилось.

   - Ты слышишь?! - крикнул Арес. - Афина, ты ошиблась! Твоя любимица просто так не уймётся, а Мойры...

   Но договорить богу войны не дал звук решающегося здания.

   - Ах ты стерва! - возмущённо закричал он, смотря на обломки своего храма. Конечно, ему уже начали возводить новый рядом с дворцом, но неприятно же!

   - Это твоя вина! Ты ошиблась!

   - Да Арес, - тихо ответила Афина, признавая свою вину и понимая, что бог вероломной войны действительно помогает ей. - Лина полюбила этот мир... и я недооценила эту любовь, ради которой смертные готовы совершать глупые поступки. Но мы не должны подпускать её к Алкмене. Она умрёт.