Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

Размахнулся — хотел старо́го убить,

135 Да попало его копье в чудотворен крест.

Пробудился Илья Муромец,

Разорвал тогда Соколика, в поле выбросил.

(Тут и конец. Боле не помню, дале-то. Быват, боле ницо и не было).

ЗИМНИЙ БЕРЕГ, 1937—1948

Павла Семеновна Пахолова

П. С. Пахолова (1879—1946) родилась и всю жизнь прожила в Нижней Зимней Золотице. Она — вторая дочь сказительницы Аграфены Матвеевны Крюковой и младшая сестра сказительницы Марфы Семеновны Крюковой. Двадцати двух лет Павла Крюкова вышла замуж за В. Я. Пахолова. У нее было одиннадцать детей, из них остались в живых только четверо — три дочери и сын. Всю жизнь очень много работала. Вся летняя домашняя работа лежала на ней. П. С. Пахолова работала в колхозе с его основания до 1941 г., а после жила на средства детей и М. С. Крюковой.

П. С. Пахолова знала былины с тех пор, как себя помнит. Она любила пропевать былины за «сижачей» работой и в долгие зимние вечера, но всегда считала, что она как сказительница ниже Аграфены и Марфы Крюковых. Былинное мастерство Павла Семеновна перенимала в своем Крюковском роду, а также у лучшего сказителя Верхней Золотицы Федора Тимофеевича Пономарева (уличное прозвище — Почошкин).

Уже А. В. Марков в сборнике «Беломорские былины» сообщил, что Аграфена Крюкова переняла две былины от дочери Павлы. Но как Маркову, так и другим собирателям, до 1938 г. П. С. Пахолова наотрез отказывалась исполнять былины для записи. В 1938—1940 гг. и в 1945 г. от Пахоловой были записаны 33 текста былин, баллад, старших исторических песен и несколько духовных стихов.[89] Как происходила запись, и о некоторых особенностях сказительницы рассказано в очерке Э. Г. Бородиной-Морозовой «Сказительница Павла Пахолова».[90]

В детстве Павла нянчила детей местного священника Красновского и получила от него в подарок хрестоматию А. В. Оксенова «Народная поэзия», где было помещено много былин и духовных стихов. Будучи грамотной, П. С. Пахолова, несомненно, была знакома с текстами этой книги, что сказалось в какой-то мере на ее вариантах (см. комментарии). Но до 1938 г. сказители Крюковы считали неудобным говорить о том, что в их доме бывали книги с былинами, хотя еще А. В. Марков догадывался об этом. Он даже высказал свои предположения об этом в письме к А. В. Позднееву (1915 г.).

Из детей П. С. Пахоловой только старшая дочь ее Пелагея Васильевна Негадова помнит былины.

Сестры Марфа Семеновна Крюкова и Павла Семеновна Пахолова.

92

ПРО ИЛЬЮ МУРОМЦА, КАК ОН БЫЛ, ЖИЛ И РОДИЛСЯ

А в одной деревне было во Качарове,

А во городи-то было всё во-Муроме,

Ише жил-то был боярин Иван да свет Тимофеевич-свет.

А и была у его молода жена,

5 Молода жена Епестенья Яковлевна,

У них было да чадо милое,

Чадо милое да всё любимое,

И как по имени Илья да сын Иванович.

И не ходил-то он на своих на резвых ножечках,

10 Не владели в его да ножки резвые,

И не служили у его да ручки белые,

И он сидел-то ровно тридцать три годичка

У его же родна батюшка,

У Ивана да Тимофевича.

15 И уходили его да родной батюшка,

Да со родимой да со своей же с матушкой,

На чисто-то поле на работушку,

Убирали хлебы они да годовы запасы,

И тут оставляли они да своего да чада милого,

20 И как оставляли чада милого,

Как того ли они да Илью Ивановича

В своем они доми одиноконького.

И сидел-то Илья да свет Иванович.

Подходили ко его ко терему высокому

25 Как же три-то калики перехожия,

А не калики же были — три же ангела,

И три же ангела да три архангела.

Говорили да Ильи же Муромцу,

Ише Муромцу сыну Ивановичу:

30 «Ты подай-ко нам, Илья, да пива сладкого».

Говорил же Илья им да таковы слова:

«Уж вы ой еси, калики перехожия,

Уж я рад бы вам подать да пива сладкого,

У мне не служат-то ножки резвые,

35 Не ходят-то у мня да ножки же резвые».

И говорили Ильи калики перехожия:

«Ты бери-ко, Илья, брагу ты да поди скоре́

Во глубокие во погреба скоре́».

И тут ставал Илья скоро да на резвы́ ноги,

40 Он же брал скоро брагу в свои белы́ руки,

И как пошел-то Илья да сын Иванович

На своих же он скоро на резвых ногах,

И как пошел скоро он, спускался в погреба глубокие,

Начерпывал скоро брагу да пива сладкого,

45 И вот наливал скоро да подносил же он,

Ко тем ли каликам перехожим-то.

И тут же брали калики перехожия

Во свои руки брагу, пиво сладко же,

Ише подавали брагу Ильи Муромцу

50 И сыну же всё Ивановичу.

И брал Илья же брагу да едино́й рукой,

Выпивал же он да за еди́ной дух.

И тут говорили-то калики перехожия:

«Ты поди-ко, Илья, да Илья Муромец,

55 Уж ты Муромец да сын Иванович,

Ты неси вторую брагу пива сладкого».

И тут пошел Илья да на бегу же он

(Вот видишь, силушки-то ему прибавилось)

И во те ли погреба да во глубокие,

Почерпывал пива всё же сладкого,

60 Он же сладкого пива да всё похмельнего,

Подносил он чарочку да каликам перехожим-то,

Они брали-то чарочку и подавали Илье.

Брал Илья да одино́й рукой,

Выпивал же чарочку да за еди́ной дух.

65 Тогда стали калики же да у его же спрашивать:

«Ише много ли, Илья, ты Илья Муромець,

Ише много ли в себе да силы слышишь-то?»

— «Уж вы ой еси, калики перехожия,

Кабы был бы стоял столб иже до́ неба,

70 У того столба бы было кольцо бы всё, —

И поворотил бы я матушку всю Россиюшку».

Говорили тогда калики перехожия:

«Ты поди, Илья, сходи да во трете́й же раз,

Принеси же нам же пива сладкого».

75 Тут пошел Илья скоро во погреба