Жуков. Маршал на белом коне - Сергей Михеенков

Согласно приказу от 16 августа 1941 года № 270, командиры и политработники, сдавшиеся в плен, ставили себя вне закона и подлежали расстрелу на месте. «Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, — требовал приказ, — уничтожать их всеми средствами». Члены семей военнослужащих, осуждённых к высшей мере за измену родине, подлежали немедленному аресту и ссылке сроком на пять лет. Семьи красноармейцев, сдавшихся в плен, лишались государственного пособия и какой бы то ни было помощи. Таким образом, уже в первые месяцы военно-политическое руководство страны сформировало отношение к военнопленным своей армии, и это отношение, хотя и затухая за давностью лет, длилось ещё несколько десятилетий после войны. Текст приказа писал, по всей вероятности, сам Сталин, писал в приступе гнева и потому перепутал должности и звания генералов, попавших в плен. Никто из членов Ставки, подписавших текст, не посмел поправить Верховного. Жукова в Москве не было. Уже тогда было ясно, что под действие некоторых пунктов приказа подпадали и правые, и виноватые. Но впопыхах разбираться было некогда.

Можно предположить, что за прорыв на участке 211-й и за бойню на фланге соседней 149-й стрелковых дивизий ответили, скорее всего, командиры рот и рядовые красноармейцы, проявившие себя во время «отскока» назад особенно активно. Наверняка среди них были и действительно виновные, и попавшие под пули комендантского взвода по дурости и нелепому случаю. Это были чьи-то отцы, братья и сыновья. Откройте в Интернете страничку 149-й стрелковой дивизии и вы увидите фотографии пленных красноармейцев, захваченных немцами как раз в дни прорыва. Фотографии сделаны немецким фотографом в концлагере, когда оформлялись карточки учёта. Кто в шинели, кто в гимнастёрке, уже без петлиц и знаков различия, с фанерными бирками на шее, как скот. На бирках пятизначные и шестизначные цифры. Небритые, осунувшиеся лица с застывшим ужасом в глазах. В графе «судьба»: умер в Аушвитце, Цейтхайне, Маутхаузене, Хоенштайне, Замброве…

Война — работа коллективная. Любое подразделение в бою — это всегда 300 спартанцев. И если дрогнул хотя бы один, меч судьбы зависает над всеми. Не дрогни 211-я, не пошли бы в концлагеря бойцы из соседней 149-й, подставленной под фланговый удар.

В эти дни на Брянском фронте появились первые заградотряды. 12 сентября Ставка специальной директивой сделала эту крайнюю меру удержания войск в окопах нормой, грозно предостерегая малодушных: «в наших стрелковых дивизиях имеется немало панических и прямо враждебных элементов, которые при первом же нажиме врага бросают оружие, начинают кричать: “Нас окружили!” — и увлекают за собой остальных бойцов». Заградительные отряды отныне формировались в каждой стрелковой дивизии из расчёта: рота на каждый полк. В директиве говорилось: «Задачами заградительного отряда считать прямую помощь комсоставу в поддержании и установлении твёрдой дисциплины в дивизии, приостановку бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидацию инициаторов паники и бегства, поддержку честных и боевых элементов дивизии, не подверженных панике, но увлекаемых общим бегством».

Никакого отношения к войскам НКВД и подразделениям Смерша эти заградотряды не имели. Подчинялись они исключительно командирам стрелковых полков и дивизий. Архивные исследования действий 29, 50 и 43-й армий Западного фронта в период битвы за Москву свидетельствуют, что заградотряды, созданные на основании директивы Ставки, формировались из лучших красноармейцев и сержантов, взводами и ротами командовали лучшие, проверенные в бою офицеры, укомплектовывались новым стрелковым оружием, в том числе автоматическим, полностью обеспечивались транспортом; кроме того, каждому заградотряду придавались либо танкетка, либо бронеавтомобиль, либо лёгкий танк. В самые напряжённые дни подмосковного противостояния эти мобильные и хорошо вооружённые подразделения, как правило, выполняли функции пожарных команд — командир дивизии бросал их туда, где ситуация накалялась до предела. В период контрнаступления очень часто в донесениях командиров дивизий и полков появлялась такая фраза: «Первыми в опорный пункт противника ворвались отдельный разведбат и заградотряд под командованием капитана…» Так что стрелять из пулемётов по толпам отступающих частей им было попросту некогда. Хотя и позади передовых порядков полков и батальонов заградительные подразделения стояли. Перехватывая узлы дорог и важнейшие направления, они задерживали дезертиров и подозрительных, не допуская их в тыл и в зону военных действий.

Одновременно существовали заградительные взводы и роты войск НКВД. Их целью были немецкие шпионы и диверсанты, агенты немецкой разведки.

С начала войны и по 10 октября 1941 года заградотрядами различного подчинения было задержано 657 364 человека. В основном это были дезертиры. Их направляли на пункты сбора. И вскоре бежавшие с фронта снова оказывались в окопах. Но были и такие, кто при проверке документов вызывал подозрение. Их арестовывали и начинали более тщательное разбирательство. В полосе Западного фронта к 10 октября было арестовано 4013 человек. Из них 2136 человек расстреляли. 556 — перед строем.

Когда немцы начали отступать, в их дивизиях сразу же появились заградительные отряды. Отступление пожирает гораздо больше ресурсов, а степень жестокости в рядах отступающих доходит до крайности.

Когда Жуков прибыл из-под Ельни в Москву и услышал от Верховного, что дела под Киевом очень плохи, он подумал, что теперь его ждёт Юго-Западный фронт. Воюя на Резервном фронте, он несколько раз посылал в Ставку свои предположения по поводу развития событий под Киевом, писал о необходимости отвода войск.

Верховный расспросил его о 24-й армии, о дивизиях, которые особо отличились в боях за Ельню. И вдруг без всякого перехода сказал:

— Вам придётся лететь в Ленинград и принять от Ворошилова командование фронтом и Балтфлотом.

— Готов выполнить любое задание.

— Город почти в безнадёжном состоянии. Если немцы возьмут Ленинград и соединятся с финнами, они тут же с северо-востока, в обход, ударят на Москву. — Сталин сделал паузу. — Имейте в виду, в Ленинград вам придётся перелетать через линию фронта или через Ладожское озеро, которое контролируется немецкой авиацией.

Верховный взял со стола блокнот и быстро что-то в нём написал, затем вырвал из него лист, сложил и подал Жукову:

— Лично вручите товарищу Ворошилову. — И, раскурив трубку, сказал: — Приказ Ставки о вашем назначении будет отдан позже, когда прибудете в Ленинград.

На вопрос Сталина, какие будут просьбы, Жуков ответил, что ему в помощь нужны два-три генерала. Сталин кивнул:

— Берите кого хотите.

Настроение Верховного было подавленным. И он снова заговорил о Киеве:

— Плохо складываются дела на Юго-Западном направлении. Мы решили заменить там главкома. Кого, по вашему мнению, следует туда послать?