Перри Мейсон: Дело о рисковой вдове. Дело о сумочке вымогательницы - Эрл Стенли Гарднер

Мейсон легко отыскал дом Уилфреда Диксона, представлявший собой довольно величественное сооружение с оштукатуренными белыми стенами, красной черепичной крышей, с гаражом на три машины, возвышавшееся на живописном участке, где царила атмосфера спокойной роскоши.

Мейсон без труда добился аудиенции с Уилфредом Диксоном, который принял его в комнате, расположенной в юго-восточной части дома. Помещение представляло собой нечто среднее между комнатой для отдыха и рабочим кабинетом. Удобные кожаные кресла, жалюзи на окнах, картины на стенах, огромный письменный стол, портативный бар, кожаная кушетка, на которой сразу хотелось расслабиться. На столе стояли три телефонных аппарата, но не было видно ни шкафов с картотекой, ни бумаг на столе. Уилфред Диксон оказался коренастым невысоким мужчиной с абсолютно седыми волосами, стальными глазами и лицом, загорелым от шеи до корней волос. Цвет лица свидетельствовал о частых посещениях гольф-клуба либо о регулярных сеансах облучения кварцевой лампой.

– Присаживайтесь, прошу вас, мистер Мейсон, – предложил Диксон, сердечно пожав руку Мейсона сильными пальцами. – Я так много слышал о вас и, естественно, очень рад нашей встрече, хотя мне и не совсем понятен ее смысл. Полагаю, она как-то связана с трагической кончиной Харрингтона Фолкнера.

– Вы правы, – подтвердил Мейсон, не сводя с Диксона глаз.

Диксон выдержал взгляд Мейсона.

– Я занимаюсь делами Дженевив Фолкнер уже несколько лет. Она была первой женой мистера Фолкнера. Впрочем, не сомневаюсь в вашей прекрасной осведомленности.

Лицо Диксона озарила сердечная обезоруживающая улыбка.

– Вы лично знали Харрингтона Фолкнера? – спросил Мейсон.

– Да, конечно, – ответил Диксон таким тоном, будто сообщает широко известный очевидный факт.

– Вы часто беседовали с ним?

– Да. Понимаете, Дженевив чувствовала себя несколько неловко на деловых встречах с бывшим мужем. В то же время первая миссис Фолкнер, я буду называть ее Дженевив, если вы не против, живо интересовалась делами фирмы.

– Фирма приносила доход?

– Я мог бы посчитать этот вопрос касающимся личных дел Дженевив, мистер Мейсон, и не отвечать на него. Но поскольку следствие по делу о наследстве мистера Фолкнера получит огласку, я не вижу причин доставлять вам неудобства и вынуждать к получению информации из других источников. Дело было исключительно прибыльным.

– Не кажется ли вам странным тот факт, что торговля недвижимостью приносила столь высокие прибыли, особенно при нынешней ситуации в стране?

– Нет, не кажется. Фирма занималась не только торговлей недвижимостью. Она управляла делами еще нескольких компаний, в которые ранее вложила средства. Харрингтон Фолкнер был очень хорошим бизнесменом, очень хорошим. Несомненно, мало кто испытывал к нему добрые чувства. Лично я никогда не одобрял его методы работы, никогда не стал бы применять их сам. Я представлял интересы Дженевив и не чувствовал себя вправе критиковать курицу, несущую золотые яйца.

– Фолкнер умел делать деньги?

– Да, Фолкнер умел делать деньги.

– А Карсон?

– Карсон был компаньоном, – вежливо ответил Диксон. – Человеком, владеющим равной долей бизнеса. Треть акций принадлежала Фолкнеру, треть Карсону, треть – Дженевив.

– Но это ничего не говорит мне о самом Карсоне.

Диксон поднял брови в знак полного недоумения.

– Но почему же? Я думал, что вы все поймете о Карсоне с этих слов.

– Вы ничего не сказали о его деловых качествах.

– Честно говоря, мистер Мейсон, я занимался делами только с Фолкнером.

– Если Фолкнер был основной движущей силой в фирме, его не могло не раздражать положение вещей, при котором он выполнял наибольшую часть работы, зарабатывал наибольшую часть денег, а получал только треть дохода.

– Он и Карсон получали зарплату, назначенную и утвержденную судом.

– И они не имели права повышать ее?

– Не имели, без разрешения Дженевив.

– Зарплата хоть однажды повышалась?

– Нет, – кратко ответил Диксон.

– А были ли ходатайства?

Глаза Диксона блеснули.

– Да, неоднократные.

– Насколько я понимаю, Фолкнер не испытывал дружеских чувств к своей первой жене.

– Я его никогда об этом не спрашивал.

– Насколько я понимаю, начальным капиталом фирму Фолкнера и Карсона снабдил сам Фолкнер.

– Вероятно.

– Карсон моложе Фолкнера. Может, покойный хотел подобным способом освежить кровь в фирме?

– Ничего не могу сказать. Я представлял Дженевив только после того, как они стали жить раздельно, и развода.

– До этого вы были с ней знакомы?

– Нет. Я был знаком с адвокатом, которого наняла в то время Дженевив. Я – бизнесмен, мистер Мейсон. Консультант по бизнесу и инвестициям, если хотите. Вы так и не сказали мне о цели вашего визита.

– Прежде всего, я хотел бы узнать как можно больше о Харрингтоне Фолкнере.

– Я так и понял. Но мне непонятна причина вашего интереса. Несомненно, многим людям хотелось бы узнать как можно больше о делах мистера Фолкнера. Существует разница, мистер Мейсон, между простым любопытством и законным интересом.

– Смею вас уверить, мой интерес законен.

– Я просто хочу узнать, на чем он основан, мистер Мейсон.

– Вероятно, я буду представлять истца в деле о наследстве Фолкнера, – улыбнулся Мейсон.

– Вероятно? – переспросил Диксон.

– Я пока еще не дал окончательного согласия.

– Значит, правомерность заинтересованности несколько… туманна?

– Я так не думаю.

– Конечно, я не собираюсь оспаривать правильность точки зрения с адвокатом, завоевавшим столь широкую известность. Давайте поступим следующим образом: вы будете придерживаться собственной точки зрения, а я не буду относиться к вашим словам предвзято. Мне хочется, чтобы вы убедили меня в своей правоте.

– Я полагаю, что Фолкнер управлял корпорацией железной рукой, когда ему принадлежали две трети акций?

– Предположения не запрещены законом, мистер Мейсон. Иногда я сам прибегаю к их помощи и нахожу это достаточно увлекательным занятием. Хотя никому не посоветовал бы принимать важное решение на основе простых догадок. Для подтверждения точки зрения всегда необходимы факты.

– Несомненно, – согласился Мейсон. – Поэтому люди и задают вопросы.

– И получают ответы, – вежливо продолжил Диксон.

– Но не всегда определенные.

– Вы правы, мистер Мейсон. Я сам неоднократно сталкивался с подобным явлением на деловых переговорах. Кстати, если помните, я спросил вас, чем вызван ваш интерес к безвременной кончине Харрингтона Фолкнера. Если мне не изменяет память, вы ответили, что собираетесь представлять интересы человека, намеревающегося подать иск на получение наследства. Могу ли я узнать у вас суть этого иска?