После тебя только пепел - Алекс Хилл

Странная парочка, но колоритная. Они определенно друг друга стоят. Не сказать, что я прям наблюдал за ними, но привычка все анализировать никуда не делась. Их чувства заметны невооруженным глазом, а вооруженным можно увидеть еще и крепкую эмоциональную связь. То, как они общаются, как реагируют друг на друга. Одинаковые интонации, манера речи, подколки…

Стандартная мелодия звонка прерывает размышления. Клим подходит ко мне и протягивает сына:

– Подержи его. Мне нужно ответить.

Смотрю в сторону, взывая о помощи, но Аня уже перебралась на водительское сиденье и с сумасшедшей улыбкой сжимает руль:

– Бери, Дань! Не бойся, если уронишь, еще рожу. Делов-то!

Поспешно отступаю, Клим сдавленно то ли кашляет, то ли смеется, а Аня смотрит на меня и качает головой:

– Да шучу я! Он не кусается. Держи крепче, и все. Только в глаза не смотри, а то он вытянет из тебя душу.

– А потом закусит сердцем, – устрашающе говорит Клим.

Весельчаки, блин! Сжав зубы, принимаю в руки Клима-младшего, а старший отходит в сторону. Смотрю на малого, он разглядывает мое лицо черными глазищами и хмурится. Кажется, я ему не нравлюсь. Может, его родители и не шутили вовсе? Уже готовлюсь услышать громкий пронзительный плач, но вместо этого малой продолжает сверлить меня недовольным взглядом.

– Думал, все дети плачут в чужих руках, – говорю я, заметив, что Аня вылезает из машины.

– Сева весь в отца. У него врожденный запас антидепрессантов в организме. Спокойный, как удав, но если захочет поорать… – Она забирает у меня малого и обращается к нему, искажая голос: – Прячьтесь все. Да, Сев? Ты, маленький дьяволенок.

– Сочувствую.

– О-о-о… поверь, это еще не самое страшное. Боюсь представить, что начнется тогда, когда он нормально заговорит. Никита уже обращается с ним как со взрослым. Скорее всего, Сева откроет дверь в детский сад с ноги и скажет – привет, крысы, все по норам.

– Не повезло тебе, – усмехаюсь я.

Аня смотрит мне за спину, туда, где стоит Клим. Один ее взгляд – вместо тысячи слов. Она прижимает сына к груди, легонько его покачивая, и обращается ко мне:

– Дань, если тебе не повезет так же, как и мне, то ты будешь самым счастливым человеком на свете. После меня, конечно.

Не думаю, что наши понятия о счастье совпадают, но спорить не собираюсь. Сейчас важно встать на ноги, а уже потом можно будет подумать о таких вещах, как серьезные отношения или семья.

– Макс звонил, – говорит Клим, возвращаясь. – Они с Евой и Мирой уже в аэропорту. Будут на месте через пару часов. Бронь на дом подтвердили, снег в горах выпал.

– Класс! – радуется Аня. – Хорошие новости. А наш вылет когда?

– Через четыре часа.

– Уже улетаете? А машина? – спрашиваю я удивленно.

– Вернемся после праздников, заберем. Идемте внутрь. Холодно.

Никита направляется ко входу в ресторан, Аня пристраивается рядом:

– А я тебе говорила, что кожанка…

– Молчи! – отмахивается Клим и поворачивается ко мне. – Чего встал?

– Да у меня вообще-то есть дела.

– Перенесешь.

Качаю головой и шагаю вслед за семейством Клименко. Не могу отказаться от любимого стейка. Надеюсь, в этом ресторане рибай готовят так же вкусно, как и в первом. Тем более, Клим платит. Босс он или как?

Как только вхожу в ресторан, чувствую прикосновение холодной руки прошлого между лопаток. Интерьер в том же стиле: темное дерево и стекло. Никаких новогодних побрякушек, все сдержанно и по-особенному уютно. Дословно помню, что сказала Алла, когда впервые вошла в ресторан Клима: «В таком месте можно и умереть спокойно».

Я скучаю по сестре, но не убиваюсь. Безвозвратные потери учат только одному – смирению. Мы проиграли бой с болезнью, но не сдались. Это самое главное. По крайней мере, мне больше не в чем себя корить.

Занимаем один из столов. Официант появляется будто из воздуха и расставляет тарелки. Довольно улыбаюсь, когда передо мной опускается крупный кусок мяса, покрытый аппетитной блестящей корочкой.

– Меня здесь ждали?

– Я жду твоего вердикта, – говорит Клим, придирчиво разглядывая поданного ему лосося.

– Хоро…

Не могу закончить фразу. Тело каменеет, кожа покрывается тонкой бетонной коркой, замыкая меня внутри. Смотрю перед собой, но ничего не вижу. Теряю контроль. Слух улавливает обрывки фраз, дыхание перехватывает, потому что голос слишком знаком. Поворачиваюсь вправо, бегая взглядом по лицам. Сам не понимаю, кого ищу. Что-то крутится в памяти, но сознание не успевает за подсознанием. Оно узнает ее раньше, чем я могу это понять. Где-то глубоко внутри. Эмоциями и ощущениями. Всплеском энергии и жаром по телу.

Она стоит рядом с барной стойкой и отчитывает девушку с подносом в руках. Спина гордо выпрямлена, светлые густые волосы лежат на плечах. Отросли… Рассматриваю ее профиль и не могу поверить, что все это правда. Взрыв гормонов отшвыривает на четыре года назад. Эндорфин, дофамин, адреналин – разрывная бомба.

Помню ее прощальный поцелуй и фразу: «Возвращайся». Тонкие пальцы, горячие губы. Наши тренировки, выходные в горах… Зыбучие пески воспоминаний затягивают, и я не пытаюсь сопротивляться. Не хочу. Я бежал от них так долго, а когда случайно набрел снова, чувствую нестерпимое желание утонуть.

Алена легким движением поправляет волосы и смотрит в зал. Взгляд, направленный на наш стол, похож на короткий взмах кисти. Вжух! И она отворачивается. Неужели не узнала?

– Мнац, ты в норме? – спрашивает Клим.

– Ага, – отвечаю я и поднимаюсь с места.

Лучшим выходом после того, что я сделал, будет по-тихому выйти из ресторана и никогда здесь больше не появляться, но я шагаю прямиком к барной стойке. Останавливаюсь позади Алены, перебирая в голове варианты приветствий. Раньше я мог предсказать каждую ее реакцию. Интересно, получится ли сделать это теперь?

– Привет, рыбка, – произношу я, предусмотрительно отступая на полшага, чтобы создать пространство для маневра.

Белая рубашка расправляется на напряженной спине, и Алена поворачивается ко мне лицом, не глядя в глаза. Не может поверить в нашу встречу? Я ее понимаю. Сам не могу.

– Мнац? – тихо выдыхает она и поднимает подбородок.

Алена удивленно улыбается, и я расслабленно выдыхаю. Значит, обойдемся без драки. Скованно развожу руки в стороны, жадно рассматривая почти не изменившиеся черты ее лица. Алена подходит ближе и двигает губами, открывая их и закрывая.

Моя рыбка… Как же я скучал…

Уже собираюсь заключить ее в приветственные объятия, но вместо этого получаю крутой удар в нос и на мгновение вижу космос!

И полетели искры