Огненная сага - Бернхард Хеннен

Ее взгляд все еще был прикован к обугленному телу герцогини. Слова Канга отозвались эхом внутри нее.

– Он действительно все продумал, подобно тому, как хороший военачальник планирует битву, – продолжила она мысль Канга. – Он определил время и место и ввел нас в заблуждение, из-за чего все планы по освобождению герцогини превратились в пепел. Я уверена, что Раинульф тоже что-то приготовил, чтобы спасти свою госпожу на рыбном рынке. Он не тот человек, который просто подчиняется своей судьбе. Но и ему верховный священник нанес поражение этим утром.

Нок не могла не почувствовать уважение к Нандусу Тормено. Он был по-настоящему достойным противником.

Она в последний раз посмотрела на сгоревшее тело и пробормотала тихую молитву, которая должна была благополучно привести душу герцогини Швертвальда в потусторонний мир, место, где было бы решено, возродится ли душа Фелиции или же станет единым с вечным светом.

– Верховный священник рассчитывал, что сожжение не даст увидеть ее татуировку и никто не узнает в ней герцогиню из Швертвальда, – заметила она. – В этом городе, который принес ей смерть, Фелиция навсегда останется обычной воровкой. Он убил, пожалуй, самую опасную противницу Лиги и скрыл это от всех. – Ветер донес до них запах горелой плоти. Нок отвернулась, вытащила надушенный платок из широкого рукава своего платья и отправилась в сопровождении Канга к лавкам торговцев пергаментом и книгами, которые начали выставлять свой товар под аркадой. – Он отказывается от славы своих поступков. Как необычно…

Нок подошла к столу, на котором громоздились книги в переплете из свиной кожи. Она взяла одну из них и пролистала страницы. Нок разговаривала с Кангом на их родном языке и была уверена, что никто поблизости не поймет их. Тем не менее она решила, что было бы неразумно продолжать этот разговор в общественном месте. Также она не могла понять, почему Нандус отказался от славы убийства герцогини. Было ли это из уважения к ней? Или же на то имелись менее благородные причины, которые были скрыты от Нок?

Она пролистала еще несколько книг, посмотрела на странные иллюстрации и с тоской вспомнила о родине. Как бы она хотела снова погрузиться в книги, хранимые в библиотеках Тигриц, смотреть на прекрасные картины, нарисованные на шелковой бумаге, прослеживать скрытые в них аллегории или почитать книги костей, которые были такими же старыми, как искусство письма.

– Отличный выбор, – обратился к ней продавец книг, старик с лицом, похожим на смятый пергамент. – Даже благородный верховный священник Нандус Тормено, который иногда удостаивает мою лавку своим вниманием, приобрел у меня много книг. А еще он любит покупать у меня изысканные пергаменты.

Она взглянула на обрезанные шкуры животных, закрепленные прищепками на бечевке, и подумала о стихотворении, которое Милан написал для нее. Осознание того, что сегодня он покинул город, – вероятно, на многие годы, – затронуло ее больше, чем она ожидала. Как бы неловко ни звучали слова его стихотворения, их искренность пробудила в Нок совершенно незнакомое ей чувство, и оно было сильнее, чем надлежало иметь Белой Тигрице.

Нок закрыла книгу и положила ее обратно на стол.

– Я еще подумаю, – вежливо сказала она и отошла.

Старый продавец книг улыбнулся, но не смог скрыть своего разочарования.

Нок последовала под аркадой к северному концу площади. У нее оставалось меньше часа, чтобы принять решение, которое она откладывала уже несколько дней. Она должна была либо отправить одного из своих шпионов следить за повозкой, в которой везли Милана, либо же напасть на экипаж и освободить юношу.

Красный монастырь был тайным местом, о котором знали лишь немногие избранные. Он скрывался за фасадом обычного монастыря, а их в Цилии было более семидесяти. Раскрытие этой тайны могло оказаться полезным для ханства в будущем. Во всяком случае, ее ресурсов окажется недостаточно, чтобы освободить Милана после того, как он прибудет в монастырь. Старая душа, возродившаяся в нем, будет потеряна для ханства. После того как священники из монастыря поработают над Миланом, она уже не сможет заполучить его для себя.

Полная разочарования, Нок подумала о недостижимом подкреплении в открытом море. От «Дыхания небес» все еще не поступило ответа. Она предположила, что семимачтовое судно могли отозвать в территориальные воды ханства и забыть сообщить ей об этом.

Она отбросила темные мысли. Милан и Нандус могли быть теми двумя, о ком в книгах костей было написано, что они своими действиями сформируют целую эпоху. Были ли они Человеком Огня и Сыном Света, о которых говорилось в древних писаниях?

Писания гласили, что оба человека будут жить в царстве бездушной императрицы. Означало ли это новую правительницу Сасмиру? Ребенка, который был вырезан из чрева мертвой матери?

Империя Сасмиры была огромной. Цилия представляла собой лишь самую южную из ее провинций. Человек Огня и Сын Света с таким же успехом могли находиться где-то далеко на севере, в бесконечных лесах или пустынных заоблачных горах.

Но Цилия была местом, где должны были начаться изменения. Разве из этого не следовало, что здесь также первыми появятся герои новой эпохи?

Так должна ли она перехватить повозку, чтобы освободить Милана? Было ли это правильным решением? Или же оно родилось из эгоистичного желания иметь Милана рядом с собой?

Если она допустит ошибку сейчас, это может изменить ход целой эпохи.

ДАЛИЯ, ПАЛАЦЦО ТОРМЕНО, НЕЗАДОЛГО ДО ВЕЧЕРНИХ СУМЕРЕК, 18-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ

Нандус стоял посреди мозаичной комнаты, прихожей своего палаццо. Справа и слева от него на коленях стояли дружинники ордена Черного Орла. Они затянули кожаные ремни своих изготовленных на заказ доспехов, полированное железо которых закрывало переднюю часть обеих ног. Третий дружинник обернул пояс вокруг талии, уже защищенной гамбезоном[7] и кольчугой. К этому поясу были пристегнуты широкие кожаные ремни, которые удерживали его плундры[8] подобно подвязкам. Под кольчугой находились нагрудная и спинная пластины, которые были пристегнуты кожаными ремнями по бокам и на плечах.

Вес железа тяжело давил на священника. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз носил полные доспехи. На него надели наручники. Металлические трубки сомкнулись вокруг верхней и нижней части предплечья. Находившаяся под ними кольчуга защищала его локти и подмышки.

Нандус поднял руки, попробовал двигать суставами. Доспехи делали его медлительным, но почти неуязвимым для лезвия. Даже большинство стрел, выпущенных страшными лучниками из Швертвальда, соскальзывали с закругленного железа, не причиняя вреда человеку. Цена, которую приходилось платить за безопасность, состояла в том, что солдат двигался так же тяжело и неуклюже, как медведь, который только что проснулся от спячки.