Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Да как ты смеешь, — заорал Роберт, — Линдон Джонсон сравнивал моего отца с нацистами, а Джон Конналли врал, что мой брат умирает[405]… ваш Джонсон ведет грязную кампанию, и будьте уверены, когда придет время, еще получит то, что ему причитается!» [Caro, 2009, р. 397].
Сам Джек также не питал иллюзий в отношении своего «партнера по президентству»:
«Вы имеете дело с очень неуверенным, чувствительным человеком с огромным эго, — сказал Кеннеди О'Доннелу, — я хочу, чтобы вы буквально зацеловали его задницу из одного конца Вашингтона до другого» [Dallek, 1992, р. 124]
Понятно, что такие поручения даются только в случае, когда сам начальник не имеет никакого желания щадить чьи-то «нежные чувства» и перекладывает эту работу на подчиненных. В администрации Кеннеди Джонсон был человеком, которого приходилось терпеть, и возникает естественный вопрос — а ради чего? Почему Кеннеди согласился терпеть?
Как мы уже знаем, Джонсон долгие годы работал лидером демократического большинства в Сенате и фактически был его хозяином; на партийном съезде он получил 400 голосов из 1 600, и эта четверть демократических избирателей была сосредоточена главным образом в южных штатах. Выдвижение Джонсона в вице-президенты было хорошим тактическим ходом: Кеннеди получал дополнительную поддержку на Юге и одновременно убирал из Сената своего самого сильного конкурента. Занимая в значительной степени номинальный пост вице-президента, Джонсон оказывался в политической изоляции — а значит, повышалась вероятность того, что Демократическая партия консолидируется уже вокруг Кеннеди. Человек, который придумал этот политический ход, несомненно, обладал высокой квалификацией в делах Власти; но был ли этим человеком Джон Кеннеди?!
Как и многие другие эпизоды американской политики, выдвижение Джонсона в вице-президенты обросло многочисленными версиями, часть из которых донес до нас спичрайтер Джека Соренсен:
Ходило много историй о том, как Кеннеди выбрал Джонсона: что так приказал его отец, что Джонсон или Рейберн от имени Джонсона предъявили ультиматум Кеннеди, что Джонсон и Кеннеди тайно договорились об этом до съезда [Sorensen, 2009, р. 440].
Далее Соренсен пишет, что в его собственном рекомендательном списке Джонсон занимал первую строчку, и Кеннеди полностью разделял это мнение, однако не верил[406], что Джонсон согласится. Поэтому основным кандидатом в вице-президенты до самого последнего момента был Симингтон:
За десять дней до съезда Кеннеди отобедал с Кларком Клиффордом, политическим ментором Симингтона. Согласится ли Стюарт быть вторым? Похоже, ответ был положительным.
Теперь, всего через несколько часов после номинации, Кеннеди встретил Симингтона в гостиничном коридоре. «Вы — номер один в моем списке кандидатов в вице-президенты», — сказал Джек. «А как же Джонсон?» — «Его нет в списке» [Perret, 2001, р. 611].
А дальше произошло что-то непонятное:
Но друзья обоих мужчин — особенно Филип Грэм, издатель Washington Post, и обозреватель Джо Олсоп — уговаривали Кеннеди проверить, не согласится ли Джонсон, и теплая поздравительная телеграмма Джонсона после голосования помогла убедить кандидата [Sorensen, 2009, р. 445].
В изложении Соренсена Кеннеди с самого начала предпочитал Джонсона, однако не верил в его согласие до такой степени, что президента пришлось уговаривать хотя бы попробовать. Однако в воспоминаниях Джо Олсопа, лично участвовавшего в «уговорах Кеннеди», история выглядит куда реалистичнее:
Перед приездом в Лос-Анджелес[407] Фил [Грэм] питал надежду, что Линдон Джонсон сможет получить номинацию от партии. Однако после того, как Кеннеди победил в первом же туре голосования, Грэм и Олсоп решили представить Джонсона как лучшего кандидата на пост вице-президента. Загнав Кеннеди в угол в его номере в отеле «Билтмор»… Джо начал с аргументов против других претендентов. По его воспоминаниям, после этого Фил «очень красноречиво и вразумительно представил электоральные преимущества вице-президентства Джонсона». После небольшого колебания Кеннеди согласился попробовать — возможно, в ожидании, что гордый техасец откажется [Herken, 2014, р. 602].
Как видите, на деле Олсоп и Грэм объяснили Кеннеди политическую выгоду союза с Джонсоном, перевешивающую любую личную неприязнь. Но кем же были Джо Олсоп и Филип Грэм, раз сам Кеннеди позволил им «загнать себя в угол»?! До сих пор мы упоминали Олсопа лишь в качестве любителя «выпить лишнего», неудачно пригласившего Никсона на один ужин с Гарриманом; теперь пришла пора рассказать подробнее, почему столь важный человек, как Гарриман, вообще оказался на том самом ужине.
В сентябре 1945 года лейтенант флота Джо Олсоп вернулся с войны[408] в родительский дом в уютном пригороде Вашингтона Джорджтауне, занимающем несколько квадратных километров на левом берегу реки Потомак (и находящемся в паре километров от комплекса парков, выходящих на вашингтонский Капитолий). Вскоре после этого в Джорджтаун вернулся и младший брат Джо — Стюарт, за плечами которого была служба в отряде коммандос OSS[409], воевавшем на территории оккупированной Франции. Для бывшего коммандос обычная редакторская работа, которой Стюарт занимался до войны, была скучна, и он на пару с братом предложил New York Herald Tribune вести особую новостную колонку — «настоящие новости, опережающие и являющиеся причиной остальных новостей».
Учитывая расстояние от Джорджтауна до Капитолия, источник таких новостей был у братьев буквально перед носом; оставалось лишь получить доступ к телу влиятельных инсайдеров. Для этого братья возродили собиравшиеся еще со времен Великой депрессии «Воскресные вечерние ужины», проводившиеся Джо Олсопом для друзей и соседей. Первыми соседями, охотно принявшими приглашение, стали супруги Грэм (Филип и Кэтрин), поселившиеся пятью кварталами севернее (в апреле 1945 года).
Свою карьеру Филип Грэм начинал в той же Гарвардской школе права, что и Ачесон с Макклоем, и даже успел поработать клерком у все того же Франкфуртера[410]. Но в 1940 году он вытащил счастливый билет — женился на Кэтрин Мейер[411], дочери владельца The Washington Post Юджина Мейера. Руководствуясь принципом семейного контроля над бизнесом, старший Мейер уговорил Грэма занять пост редактора газеты сразу после окончания войны, для чего супруги Грэм и прибыли в столицу США. Неудивительно, что уже к концу 1945 года авторская колонка братьев Олсопов появилась и в The Washington Post. В июне 1946 года, перейдя на работу председателя только что созданного Всемирного банка[412], Юджин Мейер назначил Грэма главным редактором, а в 1948 году — передал супругам контрольный пакет акций газеты (причем 70 % Филипу и только 30 % Кэтрин, такой вот тогда в США был мужской шовинизм).
Теперь «воскресные ужины Олсопов» стали не только приятным, но и весьма