Светорада Янтарная - Симона Вилар

Они еще долго говорили с Олегом, он давал ей указания и советы, прислушивался к тому, что сообщала княжна, принимал к сведению, в чем– то тут же находил подсказку.

– А теперь скажу, кто помогать тебе будет. Сложный это человек, но отступать он уже не сможет.

Светорада смотрела на Олега, видела, как он оправил сбившийся в сторону широкий опашень, усы разгладил. Сама же гадала: кто? О ком только ни думала, начиная от сына мятежника Андроника Константина и заканчивая проэдром Евстафием Агиром, по– мальчишески влюбленным в русскую Прокопию. Но когда Олег назвал своего человека, Светорада даже приподнялась от изумления.

– Са– мо– на? – произнесла по слогам. И почти вскричала: – Евнух Самона?

– Не ори! Не на базаре, чай!

Но она уже схватила Олега за руки, стала торопливо говорить, что Самона имеет при дворе пост паракимомена, что он главный спальничий императорский покоев, а значит, все время находится подле базилевса. Этот человек всегда рядом со Львом и имеет возможность влиять на него. Он ценит свое положение и никогда не рискнет им. Кроме того, Самона дьявольски хитер. Он повергает всех своих врагов – от родичей бывшей императрицы Зои Заутца и до патриарха Николая Мистика. А ведь все это были могущественные люди. Теперь же Самона вознесся слишком высоко. Он недосягаем.

– Напрасно ты думаешь, что достигшему вершин человеку легко удержаться на высоте, – заметил Олег с легким налетом грусти.

Светорада хотела что– то возразить, но смолчала. Она ведь сама поднялась так высоко, как год назад и мечтать не смела. И отлично знала, что высота в этом мире интриг и зависти является зыбкой и скользкой. Олег же вновь заговорил:

– Ты права, что евнух Самона высоко стоит. Так высоко, что для многих стал невыносим. Поверь, у него много врагов, которые хотят его скинуть. И держится он только благодаря расположению к нему базилевса Льва. Но как долго продлится высочайшее благоволение? Особенно если учесть, сколько у Самоны завистников, каждый из которых хочет избавиться от него, чтобы самому стать ближе к императору. Мы же… Самона не глуп, он понимает, что его время рано или поздно кончится и тогда ему придется искать себе пристанище. И достойное пристанище, замечу, ибо этот скопец– араб привык жить на широкую ногу. Вот мы и платим ему. Много платим. Вся Русь отдает ему часть своих богатств. А с таким богатством он мог бы и сам воцариться… если бы скопцы имели право на власть. Но раз такового нет, то Самона может податься в любой уголок, в любые земли, чтобы устроиться с почетом и роскошью, какие только пожелает.

Олег умолк. Светорада обдумывала слова князя. Она и впрямь замечала, что Самону ненавидят. Его ненавидит кесарь Александр, его с трудом терпит Константин Дука, так как некогда сам поймал Самону на измене, но тот смог отвертеться и очернил перед Львом Константина;[142]Самону недолюбливает и новый патриарх. Даже Зоя, которая была с евнухом едина в помыслах, когда требовалось свалить Николая Мистика, теперь враждует с ним, стремясь удалить его от Льва. Да и вообще, к великому паракимомену в Палатии относятся с неприязнью, даже слуги слагают похабные песенки про этого красавчика евнуха, а Лев, когда узнает о них, только посмеивается. Возможно, паракимомен Самона и вправду почувствовал, что под ним шатается земля? Но с другой стороны, Светорада понимала, насколько трудно будет держать связь с Самоной. Он слишком пренебрежительно относится к женщинам. И если ей придется обращаться к нему… то только в самом крайнем случае.

Когда она сказала об этом Олегу, они обсудили и этот вопрос. А еще она взволновала князя, сообщив, как именно Самона отвлек внимание Льва от драккара «Хищница» в бухте Золотой Рог. Олег не на шутку встревожился, что об их корабле уже заговорили.

– Не ожидал, что ромеи столь смекалисты, вот и допустил ошибку: никогда нельзя недооценивать врагов. Поэтому…

Он встал, вышел из комнаты, а когда вернулся, то сказал лишь, чтобы она шла проститься со Стемидом. Ибо едва будет убрана цепь, которой затворяли на ночь залив, они отбудут из Царьграда.

У Светорады все поплыло перед глазами. Хотя княжна понимала, что их встреча со Стемой временная, что их ждут непредвиденные события и опасности, она не ожидала, что все так скоро закончится… И она только молча прильнула к Стемке, застыла в его сильных объятиях, ни на что больше не реагируя, вслушиваясь в стук его сердца, бившегося так близко…

Короткая южная ночь была на исходе. Светорада порой замечала некое движение в корчме Фоки, сновали незнакомые ей люди, хлопали двери. В какой– то миг княжна заметила замершего в стороне высокого светловолосого воина, даже узнала его: Орм, сын ярла Аудуна, высокий и красивый парень, встрече с которым в любое другое время она уделила бы внимание. Но не сейчас… Сейчас ее волновали только стук Стемкиного сердца, только тепло его объятий.

– Стемушка…

Она подняла к нему лицо.

– Хорошо, что ты не плачешь, Светка. Этого я бы не вынес. Это для меня…

Он не договорил. Смотрел в ее родное запрокинутое лицо, в ее огромные, потемневшие от горя глаза. Ласково погладил загрубевшей сильной ладонью по щеке.

– Не люблю прощаний.

– Я знаю. В Ростове ты всегда старался уйти, когда я еще спала.

Она даже первая отстранилась от него, заметив, что его ждут, что небо уже светлеет. А Стема… Казалось, воля оставила этого дерзкого воина: он дрожал, ловил ее руки, смотрел так, словно хотел запомнить навсегда. А потом прижал и поцеловал – крепко и сильно.

– Я тебя найду, что бы ни случилось. Ты только береги себя для меня. Для нас. Нам ведь столько надо наверстать, лада моя!

Отошел, опять вернулся, долго смотрел. Понимал ведь, что она тоже замешана в их планы, и его это страшило.

– Если что…

Он уже привычно вернул ей перстень с мушкой в янтаре.

– Если что, пришли его Фоке. Он ведь наш, поймет. И он не так– то прост, рожа толстая. Но на него можно положиться.

Ха! Корчмарь Фока из предместья Святого Маманта – и полный интриг мир высокого Палатия.

Светорада ничего не сказала. Просто повернулась и пошла вглубь эргастерия, чтобы Стема смог спокойно уйти. А там упала на скамью и долго лежала, сдерживая охватившую ее дрожь. И плакать хотелось… Но не плакала. Для того чтобы помочь своим, для того чтобы вернуться в свой мир и вновь стать русской княжной, ей надлежало быть сильной.

И еще у нее мелькнула мысль, что она так ничего и не сказала Олегу про сына Ольги – Глеба. Забылось как– то. Что ж, значит, у нее осталось что– то и на потом.

В тот год на Пасху, следуя традиции, император Лев Мудрый одарил своих царедворцев драгоценными тканями и кошелями с золотом. Теперь им было что потратить на бегах, какие устраивались сразу же после Пасхи, в день основания Константинополя, 11 мая, который в столице мира всегда отмечался с особой пышностью. И вот, едва успев отметить воскресение Иисуса Христа, ромеи покинули свои жилища, оставили храмы, мастерские и людные форумы, чтобы насладиться азартными бегами на большом ипподроме.