Светорада Янтарная - Симона Вилар

Смоленск! Град на холмах над текучим Днепром, еловые боры и густые дубравы, пестреющие цветами луга и березовые рощи, веселые смоляне и… Но где это все? А где она! И Светорада спросила почти с вызовом:

– Думаете, мне Смоленск теперь важнее титула севасты?

Олег придвинулся к ней, посмотрел внимательно:

– Да, далеко ты ушла от той девочки, которая весело плясала перед гостями на дворище Смоленского терема. Но ведь та девочка все еще жива в тебе, раз ты прибегаешь к своему Стрелку из золотых чертогов Палатия?

От его слов в глазах Светорады заблестели слезы. Да, та девочка все еще жива в ней. И ни почести, ни высшее положение, ни богатство не значат для нее столько, сколько покой и радость в душе. Но она заставила себя встряхнуться, заметив Олегу, что и в нем осталось что– то от варяжского бродяги, каким много лет назад он явился на Русь, если теперь, став могущественным князем, он рискует своим положением и жизнью, прокравшись тайком в город своих врагов.

Она говорила с ним на равных и была несколько удовлетворена, заметив, как по обычно замкнутому лицу Олега промелькнула взволнованная тень, как он встал и шагнул в темноту узкой комнаты, словно бы переводя дыхание. А вернулся – был уже спокоен.

– Ну, если ты меня так понимаешь, думаю, мы сговоримся.

«Мой отец любил его, – вспомнила Светорада. – Моя мать его почитала, мои братья у него в услужении, Ольга и Игорь при нем, вся Русь… Русь, которую он сделал мощной и единой, перестав платить дань иным находникам. И Стема ему предан».

Поэтому Светорада только и спросила: что ей надлежит сделать?

Олег заговорил негромко:

– Когда вернувшиеся после разгрома и осрамы русские купцы поведали, как ты помогла им во время мятежа, я понял, что в Константинополе у Руси есть преданный человек. Плохим бы я был князем, если бы не имел в лагере врагов своих людей. И ты не единственная, уж поверь мне. Но ты высоко стоишь, ты многое можешь. Для начала я хочу посвятить тебя в свои планы. А планы эти таковы: Русь пойдет на Царьград, чтобы помститься за то, как к ней отнеслись. Ибо то, что случилось… Вот и ляхи раз за разом поминают про то, и хазары над нами смеются, и печенеги дикие считают, что мы слабы, если ромеи позволяют попирать наших людей. Но Русь крепнет, становится сильной и готова доказать, что может постоять за себя. Вот этого я и хочу… Хочу, чтобы все знали: Русь и ромеев сумеет поставить на место.

Светорада медленно поднесла руки к лицу. Ей было страшно. Понимала, что за словами о чести Руси последуют сполохи войны, кровавой и жестокой. Она глубоко вдохнула. Оба молчали. Ночь была тихой, и в приоткрытое окошко влетали привычные звуки почивавшего южного города: выводили свои трели сверчки, где– то вдали слышалась перекличка ночной стражи, ветер шумел листвой, время от времени стихая.

– Некогда Русь уже ходила на Царьград, – негромко произнесла Светорада. – Князья Аскольд и Дир пытались грозить ромеям, но их разметали. И на Руси до сих пор вспоминают, какой стон и плач стояли в Киеве, когда горестная весть достигла берегов Днепра.

– Так все женщины говорят. Им страшны поражения мужей. И все же все помнят, что Русь ходила на Царьград и устрашила его!

– Вы не понимаете! – рассердилась Светорада. – Ромеи ценят и уважают только себя, все остальные для них просто варвары.

– Но ведь именно варвары свалили великий Рим.

Откуда ему было знать о таком в его языческих, только недавно смирившихся с единым правлением племенах? Вещий… Не такой уж он и кудесник и ведун, просто многое изучил и умеет использовать. Но все же такая глыба, как империя… и Русь?

– На Руси сейчас есть немалая сила, княжна, – спокойно говорил Олег, опускаясь на лежанку и прислоняясь спиной к плетеному коврику, висевшему на стене. – Все русские племена, несмотря на различие между ними, уже ощущают себя единым народом. И они собираются в великое воинство. Русь еще такого не знала! Ибо в это войско вступили как ждущие воинской славы варяги, так и словене отважные, вошли в эту рать и знающие свое дело поляне, и чудь северная, а еще кривичи смоленские и полоцкие. И меря пошла, даже древляне обиды забыли и обязались с нами на сечу отправиться. А еще к нашей рати дулебы примкнули и вятичи, что под мою руку не идут, но прославиться в походе хотят. Также и хорваты согласились служить, тиверцы непокорные присоединиться вознамерились.[141]

Олег продолжал перечислять, а у Светорады голова шла кругом. Княжна услышала, как Олег назвал еще франкского витязя Карла, который прибыл на Русь со своими воинами попытать удачи, хотел еще кого– то упомянуть, но она подняла руку, прервав князя:

– И что же, ромеи не догадываются, какую силу ты собираешь?

Олег улыбнулся.

– Они считают, что Русь пойдет на Хазарию, и им это только любо. Причем хазары тоже так думают, готовятся к войне. А вот печенеги меня тревожат. Сейчас у нас с ними мир, но какой может быть мир с копчеными? К тому же слышал я, что ромеи сами хотят нанять иноземцев из хазар или печенегов в свои войска, и для нас это худо. Вот почему нам нужна ты. Следует убедить базилевса не связываться с ними, доказать, насколько они подлые и ненадежные.

Светорада иронично вскинула брови.

– Не обольщаешься ли ты на мой счет, мудрый князь?

Олег только прикрыл глаза.

– Некогда я считал, что такая княгиня, как ты, не сгодится для Руси. И хотя меня и зовут Вещим, признаюсь: я ошибался на твой счет. Ты многое можешь. К тому же ты будешь не одна. Есть у меня при дворе Льва человек достаточно могущественный, чтобы помочь тебе в этом трудном деле.

– И кто же это?

Но Олег смолчал. И это рассердило Светораду. Она стала запальчиво спрашивать, видел ли князь стены Царьграда, видел ли ромейские войска, знает ли он, что не единожды подступавшие к ромейской столице враги ни разу не смогли взять город, только силы свои растрачивали попусту и уже не могли подняться.

Олег спокойно ответил:

– Что ж, значит, я буду первым, кто одолеет ромейскую державу. Хотя… Зачем мне брать Царьград? Достаточно склонить ромеев, заставить их признать силу русскую, а там поглядим.

«Но крови– то сколько прольется!» – мелькнуло в голове княжны. Конечно, она рассуждала как женщина. Олег – как воин, мужчина и правитель. Но он уже принял решение, а потому помешать или отговорить его она была не в силах и лишь устало склонила голову.

– Если попадусь…

– Постарайся не попасться. Ибо твою свадьбу со Стемидом мы еще в Смоленске не отыграли. А хочется.

Эта стрела попала прямо в цель. И как только Светорада представила золотую гридницу в тереме своего отца, а себя подле Стемы в окружении тех, кто ей дорог, кого столько времени вспоминала… вернее, старалась не вспоминать, убеждая себя, что все это в далеком прошлом… а оказалось, в будущем, подумалось: «А ведь я столько смогла в жизни! Отчего бы не взвалить на себя еще и эту задачу? Если такова будет награда…»