Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - Питер Франкопан

Затем все изменилось. В 1498 году, изучая полуостров Пария, там, где сейчас находится Венесуэла, Колумб обнаружил местных жителей в жемчужных бусах и вскоре после этого нашел группу островов, где было удивительно много жемчужных раковин. Исследователи бросились набивать корабль добычей. Современники описывали мешки, которые были полны жемчуга, причем некоторые жемчужины были «размером с орех, очень чистые и красивые», их отправили в Испанию. Капитаны и команды, которые привозили их домой, сколотили себе состояние[897]. Оживленность поддерживалась известиями о том, сколько еще жемчужин ожидали, пока их соберут, их невероятных размерах и прежде всего о ценах, за которые местные отдают жемчуг. Информация была сильно преувеличена и распространилась по всей Европе в виде слухов. Один из отчетов якобы был написан Америго Веспуччи, но, скорее всего, он является подделкой. В нем говорилось о том, что итальянский исследователь смог приобрести «119 марок жемчуга» (около 60 фунтов весом) в обмен на «всего-навсего колокольчики, зеркала, стеклянные бусины и латунные листики. Один (местный) сторговал все свои жемчужины за 1 колокольчик»[898].

Некоторые жемчужины были настолько большими, что стали знаменитыми сами по себе. Например, «La Peregrina» («Блуждающая жемчужина»), которая и по сей день остается одной из самых больших, а также жемчужина под названием «La Pelegrina» за ее непревзойденное качество.

Обе эти жемчужины столетиями хранились в королевских сокровищницах. Они изображены на портретах правителей кисти Веласкеса и являются основной частью легендарных современных коллекций, например коллекции, принадлежавшей Элизабет Тейлор.

За жемчужным изобилием последовали открытия золота и серебра, когда испанские исследователи в Центральной и Южной Америке вступили в контакт с такими сложными и интересными народами, как ацтеки и инки. Неизбежно разведка превратилась в завоевание. Еще во время первой экспедиции Колумб отметил, что европейцы сильно превосходили местных жителей в техническом плане. «Индийцы, – как он ошибочно их называл, – не имеют оружия, ходят нагишом и с оружием обращаться не умеют. Они настолько трусливы, что и тысяча не устоит против троих»[899]. На одном из банкетов они с удивлением смотрели на турецкий лук, который продемонстрировал им Колумб. Вслед за этим он показал им мощь небольшой лангобардской пушки и тяжелое ружье, способное пробить доспех. Хотя вновь прибывшие и восхищались идиллией и наивностью людей, с которыми они встретились, они также очень гордились орудиями смерти, которые они веками использовали в битвах с мусульманами и своими же соседями-христианами в Европе[900].

Во время первого своего визита Колумб уже говорил о пассивности и наивности тех, с кем он встретился. «Они созданы для того, чтобы ими командовали, и для работы. Они могут сажать и выращивать все, что может понадобиться, а также строить города и обучаться нашим обычаям», – писал он[901]. С самого начала местное население было идентифицировано как потенциальные рабы. Жестокость очень скоро стала обычным делом. На острове Куба в 1513 году селяне, которые вышли приветствовать испанцев с дарами и угощением из рыбы и хлеба, «чтобы заполнить кладовые», по словам напуганного наблюдателя, были зверски убиты без «малейшей провокации с их стороны». Это был лишь один из многих примеров зверств. «Я видел… жестокость, равную которой не видело и не ожидало увидеть ни одно живое существо», – с испугом писал испанский монах Бартоломе де лас Касас о своих впечатлениях от действий первых европейских поселенцев, с целью предупредить тех, кто остался дома, о том, что происходит в Новом свете[902]. То, что он видел, было лишь началом. Об этом говорится в блистательной книге, в которой описывается отношение к «индийцам», – «Истории Индий».

Коренное население стран Карибского бассейна и обеих Америк было практически уничтожено. За несколько десятилетий после первого путешествия Колумба численность народов таино упала с полумиллиона до почти двух тысяч. Отчасти это произошло из-за свирепого отношения тех, кто стал называть себя «конкистадорами», или завоевателями. Например, кровожадные походы Эрнана Кортеса, направленные на исследование и защиту Центральной Америки, окончились смертью правителя ацтеков Монтесумы и падением империи ацтеков. Для того чтобы обогатиться, Кортес не останавливался ни перед чем. «Я и мои соратники, – говорил он ацтекам, – страдаем от редкого заболевания сердца, которое можно излечить лишь золотом»[903]. Он якобы говорил Монтесуме: «Не бойтесь. Мы очень любим вас. Сегодня наши сердца находятся в покое»[904].

Кортес прекрасно управлял ситуацией. Истории о том, что его успехи были обусловлены тем, что ацтеки считали его проявлением бога Кетцалькоатля, являются более поздними приписками[905]. Заключив союз с Хикотенкатлем, лидером тласкалов, который стремился извлечь выгоду из гибели ацтеков, испанцы приступили к ликвидации очень сложно устроенного сообщества[906]. Как это уже стало традиционным в других местах, к местным жителям относились с презрением. Местные народы, как писал один из наблюдателей в середине XVI века, «настолько трусливы, что один только устрашающий вид наших людей заставляет их падать от страха… небольшое число испанцев вынуждает их бежать как женщин». В суждениях, мудрости и добродетели, писал он, «они как дети перед взрослыми». На самом деле, продолжал он, они больше похожи на обезьян, чем на людей, то есть они вряд ли могут считаться людьми[907].