Крайний срок - Мира Грант

— Должны же мы где-то добывать подопытных субъектов, — ответила Келли деловым тоном. — Соглашаясь с условиями контракта о приеме на работу, каждый сотрудник подписывает пункт о передаче своего тела на нужды науки. Как только у кого-либо из нас начинается активный процесс, он становится собственностью компании.

— Вместе уже не страшно. — Я внимательно посмотрел вокруг. — Не вижу никаких камер. — Заметил я только нечто вроде бойниц, за которыми, вероятно, находился другой коридор. Отличное укрытие для снайперов. А вообще, все было похоже на кладовую. И, конечно, нам не следовало забывать о ловушке-убийце. — Здесь есть замечательные спасательные туннели?

— Под землей. Туннель выходит наружу с другой стороны здания. — Келли остановилась перед дверью с кодовым замком и сканером сетчатки. Она начала нажимать кнопки, называя цифры вслух. Наверное, она так делала, чтобы кто-нибудь из нас не перенервничал и не пустил пулю ей в затылок. — Я ввожу в систему секретный код техника-гостя, а также пароль лаборатории доктора Уинна. Еще я сообщаю, что со мной — три посетителя. Подобный уровень безопасности предусмотрен во всех местах. Это известная лазейка. И мы ничего не меняем — на всякий случай, когда надо провести постороннего.

— В обход массмедиа? — негромко поинтересовался Махир.

Келли покраснела. Еще пару секунд он нажимала на кнопки и наконец опустила руку. В стене открылась ниша с четырьмя анализаторами крови.

— Надо показать, что мы чисты, прежде чем сможем двинуться дальше, — вымолвила она и привычно прижала ладонь к первой панели. Одновременно началось исследование ее сетчатки. Отличный маневр. Он словно обрубал все вопросы, а их у нас скопилась масса. Однако я осмелился задать один вслух:

— Интересно, а как мы отсюда выберемся?

— Теперь уже без разницы, — пробормотала Бекс и последовала примеру Келли. Мы с Махиром пожали плечами и также приступили к процедуре. Бекс права. Отступать поздно.

Результаты оказались хорошими. Неудивительно — ведь мы только что вошли в здание. Дверь открылась. Мы увидели длинный белый коридор — стандартный и безликий, как и весь филиал ЦКЗ. Включена была только половина светильников, по углам залегли тени. Табличка на ближайшей двери гласила: «ОСТОРОЖНО — БИОЛОГИЧЕСКАЯ ОПАСНОСТЬ».

— Надо же, как «уютно», — буркнул я, шагая за Махиром.

Я был последним. За мной с негромким шипением гидравлики закрылась дверь. Звук напомнил мне о Портленде, и я похолодел. Волоски на руках и затылке встали дыбом. Я осознал, что теперь мы по-настоящему взаперти.

— Лаборатория — в той стороне, — сказала Келли, повернув налево. Она обрела здесь уверенность, которой я прежде в ней не замечал. Теперь мы были у нее в гостях. На самом деле карьера в ЦКЗ суждена только самым талантливым выпускникам медицинских факультетов. Наверняка Келли трудилась не год и не два, чтобы обрести право называть коридоры и лаборатории ЦКЗ своим домом.

Наверное, это ее убивает, — тихо произнесла Джорджия.

Я кивнул. Мы с Джорджией выросли, не доверяя ничему из того, что нам говорилось. Мы всегда знали, что некоторые вещи люди замалчивают, а перед камерами просто болтают всякий вздор. Для Келли ее измена ЦКЗ равноценна концу света. Мне стало невероятно жаль ее… но я тайно радовался тому, что она испытывает такую боль. Для Келли ЦКЗ был ее жизнью, а для меня — инстанцией, из-за которой, отчасти, погибла моя сестра. Я испытывал двойственные чувства к Келли. Я не мог простить ее за то, что она наивно верила в ценности ЦКЗ.

По крайней мере, насчет прихода уборщиков Келли не солгала. Мы миновали коридор, повернули во второй и добрались до лаборатории доктора Уинна, не встретив ни души. Не заметил я и камер наблюдения, хотя старательно их высматривал. Здешняя система безопасности была очень качественно замаскирована, что немного тревожило. В Портленде не было ничего подобного. По собственному опыту я знал: если камеры в помещении прячут, значит, его обитателям действительно есть что скрывать.

— Здесь, — прошептала Келли, остановившись перед дверью без таблички. На стене располагалась очередная тестовая панель. Она подняла руку, но растерялась и замерла. Ее взгляд стал неуверенным. — Нам придется действовать поодиночке, — медленно произнесла она.

Я вздрогнул. Бекс ругнулась. Слова Келли означали нечто неприятное. У нас было несколько вариантов. Либо кто-то из нас войдет раньше Келли и ринется вслепую на незнакомую территорию, либо мы отправим ее вперед на разведку. Но в таком случае группа может навсегда разделиться. Мне совсем не хотелось, чтобы мы с Келли оказались по разные стороны от двери, когда появится спецназ ЦКЗ и перестреляет нас.

И снова у меня не было выбора. Руководствуясь наработками Келли, мы исколесили страну, а теперь попали прямо в чрево мемфисского филиала ЦКЗ. Если мы вернемся назад, значит, очень многие люди погибли зря.

— Вы — первая, — произнес я, и Келли кинула на меня удивленный взгляд. — Мы сразу же после вас, док. Не бойтесь. Мы никуда не денемся.

Келли кивнула и прижала ладонь к панели. Спустя миг загорелся ровный зеленый огонек. Девушка переступила порог и исчезла за закрывшейся дверью.

— Полагаю, ты знаешь, что делаешь, — сказала Бекс, приблизившись к тестовой панели.

— Будем надеяться, я не ошибся, — сообщил я. — Не хотелось бы напортачить в последний момент.

Бекс не успела ответить — над дверью вспыхнул зеленый огонек. «Лучше не бывает», — подумал я. Гневно сверкая глазами, Бекс переступила порог и показала мне поднятый средний палец.

Настала очередь Махира.

— Ты бы не задевал Бекс, пока мы здесь, — вздохнул он.

— Ничего не поделаешь, иначе она вообще не будет знать, как со мной разговаривать.

— Пожалуй, — кивнул Махир.

Я остался в коридоре один.

Вернее, с сестрой.

Твоя очередь, — шепнула Джорджия.

— И твоя, — пробормотал я и прикоснулся ладонью к панели анализатора.

Лаборатория, в которой я очутился, оказалась типовой для ЦКЗ. Непонятная аппаратура, холодильник, забитый неизвестно чем, рабочий стол. Везде валялись бумаги — наверное, скопились за неделю. Еще я увидел большую доску, исписанную мелом вдоль и поперек. Очередная абракадабра. Келли уставилась на непонятные слова и формулы как зачарованная.

— Невероятно, — тихо сказала. — Он решил проблему соглашения в иммунной реакции. Все настолько просто, так…

— Элегантно, — подсказал Махир.

Келли улыбнулась.

— Да, точно.

— Чрезвычайно рад, — заявил я, встав за спиной у Келли. — Не желаете объяснить нам, что это значит?

— О! Что же, тут… — Она указала на определенный участок на доске и затараторила. Медицинские жаргонизмы слетали с ее губ слишком быстро — я не успевал толком ничего понять, но это и необязательно «в прямом эфире». Со мной всегда — десяток включенных камер. Можно будет ознакомиться с записью в свободное время. При условии, конечно, что мы выберемся из ЦКЗ. Поскольку мы не имели возможность вести трансляцию, я был вынужден отказаться от резервных копий. Иначе если бы нам было суждено погибнуть в стенах ЦКЗ, то наши усилия пошли бы прахом.