Мелодия во мне - Элисон Винн Скотч

А может, я сейчас все намного усложняю? А на самом деле все гораздо проще. И отец всего лишь хотел, чтобы какая-то часть его оставалась рядом со мной и после того, как он уйдет от нас навсегда. Такой своеобразный заключительный акт из пьесы про его вселенский позор и дурную славу. И может, мне уже давно пора перестать ностальгировать о тех временах, когда он был рядом? Перестать идеализировать его роль и влияние на меня, видеть в нем источник своего вдохновения и смысл всей своей жизни… Может быть, это его такое последнее «прости-прощай», в котором он попросил прощение за то, что требовал от меня слишком многого, а я так не смогла оправдать его ожиданий. Но при этом он не стал разочаровывать свою любимую старшую дочь, даже поняв всю тщетность собственных надежд вырастить из меня гения. Наверное, он вовремя почувствовал, в какую западню могут завлечь меня тщетные надежды, если я вовремя не остановлюсь. Или если меня вовремя не остановят другие. А еще отец просил у меня прощения за то, что не позволил мне заниматься музыкой, которая всегда жила, бурлила, пела в моей душе.

– Хорошо! У меня к тебе один-единственный вопрос: зачем ты послал мне эти ключи?

Вес отрывается от созерцания озера и, судя по всему, от собственных размышлений, в которые он погрузился с головой.

– Так мы же с тобой заключили такой пакт, – отвечает он, отбрасывая с лица волосы. – Когда за тобой в то лето приехала твоя мать, мы, прямо перед вашим отъездом, дали друг другу обещание. Твоя мать в это время ждала тебя внизу, а моя мама скандалила с отцом, упрекала его в том, что он зашел слишком далеко в своей вседозволенности и все пошло наперекосяк, потому что он полностью утратил контроль под ситуацией. Ну а мы с тобой заключили пакт. – Из его груди вырывается хрипловатый гортанный смешок. – Ты как раз только-только закончила читать триллер Вирджинии Эндрюс «Цветы на чердаке». Поэтому, когда случился весь этот кавардак, ты убедила себя в том, что в дальнейшей жизни нам с тобой надо держаться вместе. Словом, мы дали друг другу клятву, и не просто клятву. Мы поклялись на крови… такой подростковый прикол, что ли. Иголкой выдавили по капле крови из пальцев, а потом смешали нашу кровь.

– Ну это уж совсем никуда не годится. К тому же дурной знак.

– Знаю! Но мы же, в сущности, были тогда детьми, и поступки наши были во многом детские. Начитались всяких книжек, и вперед! В любом случае мы пообещали, что никогда не оставим друг друга, тем более в беде. Ведь мы же как-никак одна семья, и об этом мы постараемся помнить всегда. А потом отец ушел и от нас, бросил все и уехал. И снова возник из небытия только несколько лет тому назад…

– Несколько лет тому назад? – возбужденно перебиваю я брата. – То есть ты его видел?

Вес молчит.

– Отец приехал незадолго до смерти мамы, – начинает он после короткой паузы. – Видно, она знала, как с ним связаться. Или знала тех людей, кто мог помочь ей найти его. Он заглянул к нам буквально на пару часов. Была среда, вторая половина дня. Накануне маме огласили ее диагноз. Вообще-то я должен был в это время быть в городе, у меня там своя дизайнерская фирма, которой я руковожу, но мама после последнего сеанса химиотерапии чувствовала себя неважно…

– Рак? – коротко интересуюсь я.

– Да! – устало бросает он и начинает грызть заусенец на безымянном пальце левой руки. – Сначала он позвонил в дверь, а потом открыл дверь сам, своим ключом. Мама ведь так и не поменяла замки после того, как он ушел. А может, она и специально не захотела менять их, помня о том, что у отца остались свои ключи от дома. Честное слово, это был полнейший сюр, когда я его увидел. Ничего более неожиданного и странного в моей жизни не было. Френсис Слэттери стоит собственной персоной в нашей гостиной, как будто он и не находился в бегах все последние двадцать лет.

Я чувствую, как сдуваются мои легкие по мере того, как Вес делится со мной своими воспоминаниями. Мне уже трудно дышать, как будто какая-то неизвестная сила схватила меня за горло и сейчас душит, медленно, но упорно, и я не могу ничего с этим поделать. Машу обеими руками сразу.

– Пожалуйста! Не надо больше! Замолчи! – прошу я его умоляющим голосом и судорожно хватаю ртом глоток чистого воздуха.

Вес бросает на меня удивленный взгляд и сразу же понимает, что я задыхаюсь от нехватки кислорода.

– Черт! – восклицает он и тут же бросается растирать мне спину. – Прости! По-моему, хватит с нас этих дурацких разговоров. Напрасно я стал рассказывать…

Я между тем сосредоточенно пытаюсь обрести дыхание. Но одна мысль буквально жжет меня изнутри огнем, мешая сосредоточиться на остальном. Значит, ради нее он приехал, а ради меня не пошевелил и пальцем. Да, от такого открытия не только что дышать, но и жить трудно.

Да пошел бы ты, мой драгоценный папочка, на все четыре стороны! Катись себе колбаской… Какая же я была дура! Столько лет убивалась, искала тебя, мечтала о встрече, а ты про меня даже не вспомнил. Не счел нужным появиться в моей жизни снова даже после всего того кошмара, который случился. Крушение самолета, амнезия, беспросветная тоска, в которую превратилась моя жизнь за последние несколько месяцев. Да, получается, мама не ошиблась в своих предположениях. Все так и вышло, точь-в-точь как она говорила, а я вот до последнего отказывалась поверить, даже несмотря на массу очевидных доказательств. И вот я в Вирджинии, мои поиски привели меня в тот дом, который я когда-то запечатлела на своем холсте. Получается, что я все еще продолжаю искать отца. Будь ты неладна, новая Нелл! Будь ты неладна, прежняя Нелл со всеми своими фантазиями и выдумками! И что же остается у меня после всех моих усилий и поисков в сухом остатке?

– Нет! Продолжай! – командую я Весу. – Расскажи мне что-нибудь еще про нас с тобой. А почему мы потеряли связь?

– Хорошо. – Вес колеблется в нерешительности, смотрит на меня сверху долгим, пристальным взглядом. Его рука продолжает выкручивать концентрические круги на моей спине, непосредственно между лопатками. Потом он бросает взгляд на дом. Видно, прикидывает, думаю я, не потребуется ли ему помощь, чтобы привести меня с озера обратно в имение.

– Со мной все в порядке, – успокаиваю я его уже более окрепшим голосом. – Пожалуйста, продолжай.

– Хорошо! Будь по-твоему. Итак, мы поклялись друг другу, дали клятву, что останемся семьей, несмотря ни на что. Конечно, звучит по-детски наивно, но все же…

Почему наивно, думаю я. Звучит очень мило и по-доброму. Почти как чудо какое-то.

– Тогда ведь, если помнишь, еще не существовало никаких электронных почт и прочего. Родители наши не общались между собой, и, естественно, контакты между детьми тоже не поощрялись. Какое-то время я писал тебе письма. – Он усиленно растирает свое лицо обеими руками. Я поправляю шарф, которым укутала ноги. Мало-помалу кровь начинает приливать к кончикам пальцев. – Так прошла пара лет, а потом я понял, что чем дальше, тем больше жизнь разводит нас в разные стороны. К тому же ты всегда и во всем была впереди меня. Честно признаюсь, годы учебы в колледже были не самыми радостными в моей жизни. На втором курсе я взял академку, а на третьем году обучения и вовсе занялся продажей марихуаны.