Темное искушение - Даниэль Лори

и ворон по имени Никогда Больше. В груди сжималось хрупкое бумажное сердце, зная, что скоро этот человек ускользнет из моих пальцев, как еще одна потерянная Ленора…

Я вернулась в настоящее, раскинув руки на черных простынях, как у снежного ангела, прежде чем меня снова засосало во вчерашний день.

После душа я вновь не смогла найти свою одежду, поэтому порылась в шкафу Ронана и натянула одну из его рубашек. Это было бы таким нормальным, домашним актом, если бы я не чувствовала необходимости проверить ткань на наличие пятен крови, прежде чем надеть ее.

Было время обеда, и от всего этого секса я проголодалась. Я села на кровать и набила пустой желудок едой, которую принесла Юлия, пока Ронан натягивал боксерские трусы и отвечал на звонки. Мазохистска подумала я, что на другой линии Надя. А потом утешила себя тем фактом, что это, вероятно, просто прихвостень, которому Ронан приказал утопить какую-то бедную душу в туалете.

Ронан все еще говорил по телефону, когда его взгляд нашел меня, сидящую со скрещенными ногами на его кровати и смотрящую на него. Придвинувшись ко мне с блеском в глазах, он стащил морковку с моей тарелки и поднес ее ко рту. Я бросила на него сухой взгляд. Если он думал, что так хорошо меня заполучил, что я позволю ему кормить меня с рук, то он был еще более сумасшедшим, чем я думала.

Я укусила его за палец.

Усмехнувшись, он откусил кончик морковки и отошел к окну, продолжая разговор. Его форма тела заслонила свет, тень, которую он отбрасывал. Тень имела крылья, как у чернильного дьявола на спине. Но теперь его темнота казалась теплее солнца.

Покончив с едой, я забеспокоилась, ожидая, когда Ронан закончит свой телефонный разговор, поэтому, естественно, начала нажимать кнопки на стене рядом с тумбочкой. На окне начала опускаться штора. В спешке, чтобы остановить это и не показать свою незрелость, когда дело дошло до кнопок, я нажала их все. Вспыхнули огни и зазвучала музыка. Шкафчик в стене открылся, и на нем появился телевизор с плоским экраном. Затем люстра закрутилась, как дискошар, и на стенах засверкали драгоценные капли слез.

Ситуация быстро обострилась…

Раскаиваясь, я бросила взгляд на Ронана, в то время как огни романтически сверкали, жалюзи были беспорядочно закрыты, а джаз играл из скрытых динамиков. Я закусила губу, сдерживая смех:

— Упс.

Серьезное выражение лица Ронана, как будто я только что прервала очень важное заседание совета директоров, только позабавило меня еще больше. Он вернул комнату в ее спокойное состояние, и я больше не могла сдерживаться.

— Я и понятия не имела, что у тебя есть такая романтическая сторона.

Его губы приподнялись.

— Весь этот джаз шёл вместе с домом.

Я рассмеялась над двусмысленностью слова «джаз».

— Я должна была знать. Кнопка люстры была пыльной. — откинув голову на подголовник, я сказала: — Надеюсь, я не помешала твоим планам навсегда разрушить идею мира во всем мире.

Я завизжала, как девчонка, когда он схватил меня за лодыжку и потянул вниз по кровати.

— Я думаю, что это был именно твой план, — возразил он, обхватив обеими руками мою голову. — Или я тебе наскучил?

Я дрожала под его близостью, тепло его тела проникало под кожу. Когда я облизнула губы в предвкушении, его взгляд проследил за этим движением. Затаив дыхание, я кивнула. Потом его губы коснулись моих — так нежно, что у меня заныло в груди. Так нежно, что это был вовсе не поцелуй. Это были все слова, которые никогда не могли быть сказаны. Его губы оторвались от моих, воздух был таким тяжелым и густым, что давил мне на глаза.

— Надеюсь, что одна из этих кнопок не запустила ракету, чтобы уничтожить Луну.

Улыбка тронула его губы, когда он отодвинулся и встал в ногах кровати.

— Думаю, тебе придется подождать и посмотреть.

— Без Луны мы могли бы пережить ледниковый период.

— И ты не носишь штанов, так что мы не можем этого допустить.

Он схватил меня за лодыжку, ущипнул за стопу, затем пососал большой палец. Я выдохнула, ощущая странный жар во всем теле, и оттолкнула его щеку ногой. Он усмехнулся.

— Платья подходящая форма одежды, — возразила я.

— Не соглашусь.

Он поцеловал и прокусил дорожку вверх по моей ноге, и я застонала, когда он достиг внутренней стороны бедра. Клитор пульсировал в предвкушении, но то, чего я хотела, не имело ничего общего с его ртом между моих ног — и не из-за того, что он рассказал мне о своем прошлом; потому что время было ограничено с этим мужчиной.

Я схватила его за волосы и притянула его губы к своим, едва касаясь, но все равно обжигая.

— А кровать тоже вращается? — спросила я.

— К сожалению, нет, — ответил он с юмором, затем его голос стал хриплым. — Но это действительно рок.

Остаток дня прошел в сексе, еде и Русских ситкомах.

И это было мое любимое счастье на данный момент.

* * *

Я завтракала в одиночестве. Ронан, должно быть, уехал в Москву еще до того, как я проснулась, и его отсутствие его усилило неприятное чувство в груди. Неужели я дала ему именно то, что он хотел, и теперь у него не было никаких сомнений в том, чтобы обменять меня на моего отца?

Я прикусила губу и в оцепенении прошлась по дому, пытаясь найти занятие — хоть какое-нибудь, чтобы отвлечься от ужасных мыслей. Я резко остановилась при виде тихой служанки в прачечной.

— Ой, ты вернулась.

С дикой вспышкой неуверенности в глазах она опустила голову и сосредоточилась на белье, которое складывала, ее движения были нервными. Я заметила, что она выглядит лучше, чем когда-либо. Обычно она была такой бледной, хрупкой, но сегодня здоровый румянец согревал ее кожу. Несколько дней назад Ронан сказал мне, что ее исчезновение «не из-за моей ситуации», и я внезапно поняла, что он был ответственен за ее изменение внешности.

От нечего делать я подошла ближе, взяла полотенце и начала складывать его. Она напряглась, не поднимая глаз, но когда ее дрожащая рука поднялась к щеке, я поняла, что она вытирает слезу. Воздух действительно нуждался в очистке.

— Я знаю, что ты отравила меня, — просто сказала я и схватила другое полотенце.

Она уронила одну из рубашек Ронана, ее полные ужаса глаза метнулись ко мне. Я не знала, что заставило ее подать мне чашку цианида, но у меня было внутреннее чутье, что это был один из тех серых