Темное искушение - Даниэль Лори

том, что я не пользовался презервативом с Милой и отказался от него сейчас. Возможно, я и не хочу думать о ней, но я знал, что у меня не хватит силы воли перестать трахать ее, так что это означало, что на моем члене ее соки на данный момент. Дерьмо… это похоже на моногамию. Странно, но эта мысль не беспокоила меня, пока Мила в моей постели.

— Андрей, у тебя есть минута, чтобы закончить с ней, а иначе я сам тебя приведу к себе.

— Понял, босс.

— Ронан, подожди…

Задняя дверь захлопнулась за мной.

Костя уже помогал водителю разгружать грузовик наполненный замороженным мясом и кокаином. Я отпустил Вадима, который споткнулся в сонном состоянии подростковой похоти, прежде чем успел встать на ноги.

— Проклятье, — пробормотал он и тряхнул головой, словно пытаясь прийти в себя. — Кажется, я влюбился.

Я рассмеялся.

— Ты изменишь свое мнение, когда поймешь, что у тебя есть стандарты. Или только один.

— Я не знаю, что это, но когда я увидел ее, мне показалось, что я не могу дышать. Потом я почувствовал… покалывание во всем теле.

Костя подпер заднюю дверь ящиком.

— Похоже на вшей.

Вадим нахмурился.

— Заткнись. У меня нет вшей.

— Только потому, что ты никогда не мочил свой член.

Малыш покраснел.

— Может быть, потому, что у меня есть стандарты.

— Секунду назад ты даже не знал, что это такое.

Я взял у водителя журнал, нацарапал свою подпись и вернул его обратно.

— Теперь знаю, — упрямо ответил Вадим. — И я понимаю, что они у меня есть.

— Значит, ты определенно будешь протестовать, если Надя Смирнова захочет, чтобы ты трахнул ее, когда Андрей закончит.

Выражение лица Вадима было растерянным, что заставило всех рассмеяться.

— Не думай об этом слишком сильно, — сказал Костя. — Это никогда не случится. У тебя ничего нет, что девушка хотела бы.

— Чего хотят девушки?

Прислушиваясь к их разговору, я взял у водителя сигарету и прислонился к грузовику.

— Деньги, — сказал ему брат.

Очевидно, это была плохая новость для Вадима, который взглянул на свои ботинки, прежде чем спросить:

— Что ещё?

— Большой член.

Малыш поднял бровь.

— Значит, у тебя нет того, чего хотят девушки.

Я со смешком выдохнул.

— А ты мелкий говнюк.

Костя бросил свой ящик и пошел за Вадимом, который помчался за ним по аллее, всю дорогу осыпая оскорблениями за маленький член.

Я затянулся сигаретой и подумал о том, чего хотят девушки и как изменилось мое мнение, когда в уравнение вошла Мила.

— Отвали, парень, — рявкнул водитель, закрывая заднюю дверь грузовика, но обмен репликами был всего лишь фоновым шумом, мои мысли были сосредоточены на девушке, которую я держал в плену в своем доме.

— Я умираю с голоду, сэр.

Мила хотела свечи, мир во всем мире и, скорее всего, много домашних животных.

— Поговори со своей матерью об этом.

— У меня нет ее!

— Это не моя проблема.

Мила, наверное, даже больше полюбила бы меня, если бы у меня был маленький член. Держу пари, что это напомнило бы ей о птенце, которого ей нужно было бы кормить.

— Эй, пусти меня, толстяк!

Неприятное чувство пронзило меня, когда я понял, что Миле было бы все равно, если бы я остался без гроша.

— Твоя мать, вероятно, шлюха! — завопил парень. — И она такая толстая и уродливая, что ей платят за то, чтобы она не снимала одежду!

Это, наконец, привлекло мое внимание к происходящему в моем переулке. Я оттолкнулся от грузовика и увидел, как водитель тащит парня, а тот бьет его кулаком в живот, в попытке освободиться. Итак, это был голодный мальчик, лишенный мамы. И с творчески грязным ртом. Он укусил водителя, и тот с грубым проклятием бросил его на тротуар. Водитель двинулся, чтобы ударить его, но мое «Нет» заморозил его кулак в воздухе.

— Сопляк, — пробормотал он парню, прежде чем направиться обратно к грузовику.

— Эй, мистер! — крикнул мне мальчик и поднялся на ноги. — Не могли бы вы дать мне несколько монет?

На вид ему было всего девять или десять лет, и он казался маленьким для своего возраста, но то, как он придвинулся ближе, сложив ладони чашечкой, словно сирота из кино, заставило меня прищуриться. Я знал, что произойдет, еще до того, как это произошло, хотя было уже слишком поздно реагировать.

Он навел на меня пистолет, выстрелил и убежал, как летучая мышь из ада. Боль пронзила мою руку, заставив выронить сигарету. Я с досадой посмотрел на никотин, потом на мальчика, бегущего по аллее.

— Ты плохо стреляешь, мальчишка, — прорычал я ему вслед.

Он повернулся и показал мне два средних пальца.

Маленький ублюдок.

Андрей вылетел через заднюю дверь, брюки расстегнуты, пистолет уже наготове. Увидев удаляющегося мальчишку, он бросился было за ним, но остановился, когда я сказал:

— Пусть уходит.

Это не тот парень, который стрелял в меня. Это был человек Алексея. Презрение вспыхнуло в моей груди, зная, что я буду занят с большим количеством его дерьма весь день.

Глава 44

Ронан

Zemlyanika — лесная земляника.

Прикосновение к щеке вырвало меня из глубокого сна.

Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто меня разбудил. От нее пахло клубникой. Я никогда не был поклонником фруктов до нее, но теперь запах заставил меня проголодаться. Очень сильно. Ее волосы ласкали мою обнаженную грудь. Я собирался обернуть несколько прядей вокруг своего кулака и притянуть ее рот к своему, но у меня не было шанса.

Она сильно ударила меня.

— Какого хрена, Мила, — прорычал я, полностью проснувшись.

Я лежал на диване в гостиной с пульсирующей рукой, которая висела на боку. Неловко, но я не был уверен, как оказался здесь. Последнее, что я помнил, это то, как один из моих вагонов сошел с рельсов, разбился и взорвался по пути. Маленькие белые таблетки падали с неба, как снег.

С огорченным звуком Мила толкнула меня в грудь. Я стиснул зубы. Очевидно, сегодня я не имел дело с ее милой стороны. Она попыталась оттолкнуть меня, но я схватил ее за запястье.

— Я не могла заставить тебя проснуться! — задыхаясь, воскликнула она. — Я думала… я…

При виде слез, струящихся по щекам, у меня перехватило горло. Она думала, что я умер. Я бы ни за что не лег полуголым на диван. Эта идея была бы почти забавной, если бы плач Милы не заставил меня почувствовать себя дерьмово. Хотя тот факт, что эти слезы были для меня,