От сомнений к определенности. Опыт врача - Маргарита Габриелян

* * *

Когда человека жалеют, он чувствует важность собственной персоны: им все интересуются, о нем заботятся. Поэтому люди подсознательно стремятся страдать, чтобы их жалели, интересовались ими.

Человек внутри себя старается максимально продлить энергию мук, потому что от этого он становится более убедительным для самого себя. Так он может легко оправдать свой следующий шаг или его отсутствие.

Помню, несколько лет назад, когда моя дочь училась в Сорбонне, она жила в Нейи, пригороде Парижа, у одной замечательной женщины. Та сдавала комнаты в своей квартире студентам, чтобы не стареть душой, общаясь с молодыми людьми, а заодно изучать с ними традиции их стран. Они с моей дочерью подружились, хозяйка научила ее готовить быстро и вкусно, с выдумкой. Квартира была большая, с множеством комнат, в каждой – по студентке. Всем им Мадам, так они ее звали, была другом. Это бесценно в чужом городе. Мадам развелась с мужем несколько лет тому назад. Четверо уже взрослых детей. У детей уже свои дети. В семье красивые традиции: каждую неделю вместе обедают, вместе встречают Рождество. Я видела коллекцию Мадам из фигурок к рождественскому вертепу – около 400 штук. И она красиво этот вертеп наряжает. Все поют песни, делают подарки. Я навещала свою дочь, и мы часто общались с Мадам. Она мне показала календарь, в котором отмечены даты рождения ближайших родственников, которых 900. И это не дальние родственники – близкие. Мадам из старинного рода. Осталась традиция – встречаться. Мадам еще молодая, элегантная женщина. Связывая всех родственников между собой, развила свой превосходный организаторский талант, и эти качества пригодились ей в работе. Моя дочь мне рассказала, как та, сидя вечерами в своей уютной гостиной, вышивала на полотенцах бесконечные монограммы голубым или розовым цветом или вывязывала башмачки, голубые или розовые. Это все новорожденным племянникам, внучатым и правнучатым. Сама при этом оставаясь безупречно элегантной и стильной, воодушевленной и остроумной.

Когда дочка готовилась к возвращению домой, я попросила ее привезти мне несколько коробок моего любимого сыра. Второпях она забыла их в своей комнате. Прошло несколько дней, в комнате моей дочери еще никто не жил. Вдруг позвонила Мадам, и, смеясь, сказала, что звонит из бывшей комнаты моей дочери, куда пришла на запах сыра.

– Переслать вам эти коробки? Правда, это уже не бри, а рокфор…

Много лет назад на джазовом концерте я встретилась с молодым человеком, которого знала по Еревану. Разговорились. Он вспомнил свою семью – мать и брата. Сказал, что несколько лет уже живет в Италии. Все хорошо, только безумно скучает по маме. Я сказала, что это великое дело иметь такую крепкую семью. И он мне рассказал свою историю. Мать одна воспитывала двух сыновей. Однажды она пришла после работы и после ужина показала конфету – всего одну – и сказала:

– Вас двое, конфета одна. Что же мне с ней сделать? Пожалуй, я съем ее сама.

И съела. Братья притихли. Мальчики поняли, что мама имеет право на собственную жизнь и что они мужчины, а потому должны оберегать маму и помогать ей. Став старше, они всячески старались ее баловать, радовать. Мать вела с ними себя очень корректно, не навязывала своего мнения, была занята своей работой, всегда следила за собой и отличалась остроумием. Ребята не помнили, чтобы она сетовала на судьбу или кричала на них… Живя в разных странах, они дружно собираются на семейные праздники. И никакого отчуждения.

Один жест– и полное включение ответственности. Вот такие судьбы.

Я знакома с несколькими женщинами, очень яркими и успешными в своей профессии, но когда-то не захотевшими завести детей: ну их, еще возиться – хлопотно, не до них, опять-таки работа. Прошли годы. Природа не терпит пустоты. Наверно, это жестоко, но все уравновешивается. Каждой женщине полагается свой пакет бессонных ночей. У каждой из них заболевает кто-то из близких родственников. У одной моей знакомой это была мать. И вот уже график связывается с состоянием матери, временами – и не до работы. Поразительный подвиг, который продолжался много лет. Я о другом. У матери был инсульт – это проблема, связанная с внутренним гневом, проглоченным и тщательно скрываемым от всех, даже от себя. О чем не говорила, с чем не соглашалась? Чего бы не было, если бы в свое время родился у дочери ребенок. Но это я просто вслух…

Жил мастер чайной церемонии в средневековой Японии, который славился на всю страну своим садом цветов повилики. Часто о нем рассказывали другие мастера чайной церемонии, расспрашивали о секретах ухода… Однажды сам сегун решил взглянуть на сад. Мастера предупредили о его приезде. Он срезал все цветы, оставив одну-единственную повилику. Приехал сегун, увидел, что сада нет – только срезанные стебли. Удивленный, он спросил:

– Где же твой сад?

– Я срезал все цветы, но оставил один, чтобы ты смог полюбоваться им. Когда их много, не видишь ни одного.

К этой истории вспоминается удивительно точный рассказ митрополита Антония Сурожского. Он был начинающим врачом. Работая с утра до вечера, поймал себя на мысли, что, принимая больных, он не запоминает ни их лиц, ни их историй. Чувствовал, что в приемной набираются пациенты, они долго ждут. И это ожидание, вполне нормальное для них, стало угнетать его самого. Ему стало неловко, что он так долго возится. Он торопился, переспрашивал, вновь и вновь задавая один и тот же вопрос. Но однажды пришел час, когда он понял, что, занимаясь с пациентом, он не будет торопиться, а спокойно сделает все, что будет нужно. И будет заниматься этим человеком так, как и хотел: как с единственным на свете. И, перестав торопиться и испытывать неловкость оттого, что в приемной томятся люди, он выиграл! Время потекло плавно, и он все стал успевать.

– Зачем тревожиться о чем-то, что решится само собой, – сказал он. Если бы я знала об этих словах, и что еще важнее, – узнала о том, что жил такой замечательный человек, – намного раньше, мне было бы значительно спокойнее на моих жизненных перепутьях.

Помните историю про императора Диоклетиана, того самого, который выращивал капусту? Он понял, что жизнь уходит, когда ему исполнилось 58 лет. Он трудился во имя величия Рима на протяжении целых 20 лет и устал от бесконечных битв, сражений. Императором Диоклетиан стал в 39 лет. Ему предсказала одна друида, когда он находился в Галлии, что он, сын вольноотпущенника, станет императором, но для этого ему нужно убить кабана (по-латыни «арег»). Так уж случилось, что он убил не животное, а одного из военачальников, по имени Апер. Пророчество сбылось. Именно Диоклетиан установил твердое правление и устранил фикцию, согласно которой император был лишь первым из сенаторов, объявив себя полновластным правителем. Время его правления стало Золотым веком и длилось целых два десятилетия. И какие грандиозные изменения! Когда праздновали 20-летне его правления, 1мая 305 года, он не устроил роскошных празднеств, как все ждали, а отметил все очень скромно. Толпа начала над ним потешаться. Не этого он ждал. Диоклетиан расширил границы империи, восстановил мир внутри страны и за ее пределами. А они…. Ему захотелось уединения, и он отбылл в Сплит, в Хорватию, к себе на родину. Построил себе дворец и разбил сады на подвесной площадке, на верхних этажах дворца, подвел водопровод для полива. И стал наслаждаться полученным урожаем. В основном сажал капусту. В древности считалось, что капуста нейтрализует воздействие алкоголя и может побороть опьянение. После его отъезда в Риме все стало разваливаться. За ним приехали, упрашивали вернуться в Рим. Он отмахнулся, произнеся известную фразу: