Начала политической экономии и налогового обложения - Давид Рикардо

которые не было бы недостатка в спросе, ибо я был тогда – как остаюсь и в настоящее время – глубоко проникнут справедливостью замечания Ад. Смита, что «потребность в пище ограничивается для каждого узкими размерами человеческого желудка, но потребность в удобствах и украшениях, в постройках, платье, экипажах и домашней мебели не имеет, кажется, никаких пределов».

Так как мне казалось поэтому, что спрос на труд останется прежний и что задельная плата не понизится, то я полагал, что, наравне с другими классами, рабочий класс примет участие в выгодах от всеобщей дешевизны товаров, происходящей от употребления машин.

Таковы были мои мнения, и они продолжают оставаться неизменными по отношению к тому, что касается землевладельца и капиталиста; но я убедился, что замена машинами человеческого труда наносит часто большой вред интересам рабочего класса.

Заблуждение мое имело источником предположение, что если только возрастает чистый доход общества, то валовой доход его также возрастает. Но в настоящее время я имею достаточные доводы полагать, что один фонд, из которого извлекают свои доходы землевладельцы и капиталисты, может возрастать, между тем как другой, от которого зависит главным образом рабочий класс, может уменьшаться, а отсюда, если я не ошибаюсь, следует, что та же причина, которая может увеличить чистый доход страны, может в то же самое время сделать население излишним и ухудшить положение рабочего.

Предположим, что капиталист употребляет капитал ценностью в 20 000 ф. и что он отправляет соединенный промысел фермера и мануфактуриста предметов необходимости. Мы допустим далее, что 7000 ф. этого капитала затрачены в виде постоянного капитала в постройках, машинах и т. д. и что остальные 13 000 ф. употреблены в виде оборотного капитала на содержание труда. Предположим сверх того, что прибыль составляет 10 % и что, след., капитал этого капиталиста ежегодно восстановляется в своем первоначальном виде и приносит прибыль в 2000 ф.

Капиталист ежегодно начинает свои операции с того, что приобретает пищу и предметы необходимости на сумму 13 000 ф., которые продает в течение года своим собственным рабочим за эту сумму денег и в течение того же времени уплачивает им такое же количество денег в виде задельной платы; в конце года он получает обратно пищу и предметы необходимости на сумму 15 000 ф., из числа которых 2000 он потребляет сам или расходует, смотря по своему вкусу и произволу. Насколько дело касается этого продукта, валовой продукт за этот год составляет 15 000 ф., а чистый – 2000 ф. Предположим теперь, что в следующем году капиталист употребляет половину этого числа людей на сооружение машины, другую же половину по-прежнему на производство пищи и других предметов необходимости; в течение этого года он опять уплатил бы сумму в 13 000 ф. в виде задельной платы и продал бы принадлежащую ему пищу и другие предметы необходимости за такую же сумму своим рабочим. Но что произошло бы в следующем году?

В то время как изготовлялась бы машина, была бы получена только половина обыкновенного количества пищи и других предметов необходимости и ценность этой пищи была бы вдвое менее ценности того количества, которое производилось прежде. Машина имела бы ценность 7500 ф., пища и другие предметы необходимости тоже 7500 ф., и, след., капитал капиталиста оставался бы без изменения, ибо, кроме этих двух ценностей, капиталист имел бы еще 7000 постоянного капитала, всего 20 000 ф. капитала и 2000 ф. прибыли. За вычетом этой последней суммы на его собственные расходы, он обладал бы оборотным капиталом, не превышающим 5500 ф., с которым и приступил бы к своим дальнейшим операциям; таким образом, средства его для употребления труда уменьшились бы в отношении 13 000 ф. к 5500 ф., и, след., весь труд, который употреблялся прежде на 7500 ф., становился бы излишним.

Уменьшенное количество труда, которое может употреблять капиталист, должно, правда, при помощи машины и за вычетом издержек на ее ремонт, произвести ценность, равную 7500 ф., и восстановить оборотный капитал с прибылью в 2000 ф. на весь капитал; но, за исполнением этого, если только чистый доход не уменьшится, какую важность имеет для капиталиста – будет ли валовой доход простираться на ценность 3000 ф., 10 000 ф. или 15 000?

Итак, хотя в этом случае и не уменьшится ценность чистого продукта, хотя покупная сила его и может значительно возрасти, но валовой продукт упадет от ценности в 15 000 до ценности в 7500 ф., и так как средства к поддержанию населения и к употреблению труда зависят всегда от валового продукта нации, а не от чистого ее продукта, то необходимо произойдет уменьшение в спросе на труд, население станет излишним и положение рабочего класса будет положением нищеты и бедствий.

Но так как средства к сбережению из дохода для увеличения капитала должны зависеть от того, в какой степени чистый доход способен удовлетворять потребностям капиталиста, то за уменьшением цены товаров, сопровождающим введение машин, должно непременно последовать то, что капиталист, при тех же потребностях, увеличит свои средства к сбережению, увеличит легкость превращения дохода в капитал. Но с каждым возрастанием капитала он стал бы употреблять более рабочих, и, след., часть населения, удаленная от занятий вначале, мало-помалу стала бы вновь употребляться в дело, и если увеличение производства от применения машин было так велико, что доставляло бы в виде чистого продукта такое же значительное количество пищи и других предметов необходимости, какое существовало прежде в виде валового продукта, то стало бы вновь возможно дать занятия всему населению, а след., и не произошло бы необходимого излишества в рабочих руках.

Все, что я желаю доказать, – это то, что изобретение и употребление машин может сопровождаться уменьшением валового продукта, и когда это бывает так, то рабочему классу наносится вред, ибо некоторые из его членов удаляются от занятий, и население становится излишним в сравнении с фондами на употребление его в дело.

Случай, предположенный нами, есть наиболее простой из всех, какой я только мог выбрать; но результат не был бы иной, если бы мы предположили, что машины применены в промысле какого-нибудь фабриканта, напр. на суконной или на хлопчатобумажной фабрике. Если бы это было сделано в суконной промышленности, то, по введении машин, было бы произведено менее сукна, ибо предприниматель не стал бы нуждаться более в той части этого количества, которая предназначалась на уплату большому числу рабочих. Вследствие употребления машин предпринимателю было бы необходимо воспроизводить ценность только равную потребленной ценности вместе с прибылью на весь капитал. 7500 ф. могли бы удовлетворить этой цели столь же хорошо, как прежде 15 000, и случай нисколько не отличался бы от предыдущего. Но быть может,