Начала политической экономии и налогового обложения - Давид Рикардо

(Vol. II. 26)

Он говорит затем, что спрос на золото со времени открытия рудников постоянно увеличивался в пропорции, гораздо большей, нежели предложение, так что «товарная цена его вместо того, чтобы упасть в пропорции 10 к 1, упала только в пропорции 4 к 1».

Иными словами, вместо того чтобы понизиться в той пропорции, в какой упала естественная цена золота, она понизилась лишь в той пропорции, в какой предложение превосходило спрос[59].

«Ценность всякого товара всегда увеличивается в прямом отношении к спросу и в обратном отношении к предложению».

То же самое мнение высказывает лорд Лодердаль.

«По отношению к колебаниям в ценности, которым подчинена каждая обладающая ценностью вещь, – если бы мы могли на минуту предположить, что какое-либо вещество обладает внутреннею и постоянною ценностью, так чтобы данное количество его при всевозможных обстоятельствах сохраняло одинаковую ценность, – размер ценности всех вещей, определенный при помощи такой постоянной единицы, изменялся бы в соответствии с отношением между количеством их и спросом на них, и каждый товар подвергался бы вообще колебаниям ценности от четырех различных причин:

1) Ценность товара подвергалась бы возрастанию от уменьшения в его количестве.

2) Ценность его уменьшалась бы от увеличения в его количестве.

3) Ценность испытала бы возрастание от увеличения спроса на товар.

4) Ценность могла бы уменьшиться от уменьшения спроса.

Но так как ясно, что ни один товар не может обладать постоянной и внутренней ценностью, которая делала бы его способным служить мерилом ценности других товаров, то род человеческий был наведен на мысль избрать практическое мерило ценности, которое является наименее подчиненным каждому из этих четырех источников колебаний, служащих единственными причинами изменений ценности.

Итак, когда в обыкновенной речи мы выражаем ценность какого-нибудь товара, то она может изменяться от одного периода до другого вследствие 8 различных обстоятельств:

1) Четырех обстоятельств, указанных выше, если речь идет о том товаре, которого ценность мы хотим выразить.

2) Тех же самых четырех обстоятельств по отношению к тому товару, который мы приняли за мерило ценности».

(An Inquiry into the Nature and Origin of Public Wealth, 13)

Это справедливо относительно товаров монопольных, а также относительно рыночной цены всех других товаров в течение ограниченного периода времени. Если бы спрос на шляпы удвоился, то цена немедленно бы возросла, но это возрастание было бы только временным, если бы не возвысились издержки производства шляп или их естественная ценность. Если бы естественная цена хлеба упала на 50 % от какого-нибудь крупного открытия в земледельческой науке, то спрос не увеличился бы значительно, так как никто не заявил бы большего спроса, нежели тот, который соответствовал бы его потребностям, и как не увеличился бы спрос, то не возросло бы и предложение, ибо товар доставляется не только потому, что он может быть произведен, но и потому, что есть на него спрос. Итак, мы имеем здесь случай, когда предложение и спрос изменились бы лишь незначительно или если и увеличились, то увеличились в одинаковой пропорции, и тем не менее цена хлеба падает на 50 %, при том условии, разумеется, что ценность денег остается без изменения.

Товары, представляющие предмет монополии отдельных ли лиц или компании, подвергаются колебаниям в соответствии с тем законом, который установил лорд Лодердаль: они падают в отношении к увеличению количества их продавцами и возвышаются в отношении к желанию покупателей приобрести их; цена их не находится в необходимой связи с их естественной ценностью; но цены товаров, подвергаемых соперничеству, и количество которых может быть увеличено в какой бы то ни было степени, зависят в конечном счете не от положения спроса и предложения, но от увеличения или от уменьшения издержек на производство их.

Глава XXXI. О машинах

В настоящей главе я войду в исследование вопроса о влиянии машин на интересы различных классов общества, предмете великой важности, обсуждение которого никогда еще, кажется, не приводило ко сколько-нибудь достоверным и удовлетворительным результатам. Я считаю тем более для себя обязательным выяснить свое мнение об этом вопросе, что под влиянием дальнейших размышлений оно подверглось значительному изменению, и хотя я не думаю, что когда-либо предавал печати что-либо такое относительно машин, от чего мне необходимо отказаться, но я оказывал другим путем поддержку учению, которое нахожу в настоящее время ложным; поэтому для меня становится долгом подвергнуть рассмотрению читателя мои настоящие взгляды вместе с аргументацией, служащей для поддержания их.

Когда я в первый раз обратил внимание на вопросы политической экономии, я придерживался мнения, что такое применение машин к какой бы то ни было отрасли производства, которое имеет следствием сбережение труда, представляет всеобщее благо, сопровождаемое лишь тою долею неудобства, которая в большей части случаев сопряжена с перемещением капитала и труда из одного назначения в другое. Мне казалось, что если денежная рента землевладельцев остается без изменения, то они будут в выигрыше от уменьшения цены некоторых из числа тех товаров, на которые эта рента расходовалась, а подобное уменьшение цены непременно последует за употреблением машин. Капиталист, думал я, точно так же приобретет временную выгоду. Сделав механическое изобретение или первое практическое применение последнего, он воспользуется дополнительной выгодой, получая значительную прибыль в течение известного времени; но по мере того, как машина войдет во всеобщее употребление, цена произведенного товара понизится от действия соперничества до уровня издержек производства, и тогда капиталист начнет получать прежнюю денежную прибыль; он будет участвовать только в общей выгоде в качестве потребителя, приобретая возможность посредством прежнего денежного дохода располагать добавочным количеством удобств и удовольствий. Классу рабочих, полагал я, употребление машин также приносит выгоды, ибо они приобретают возможность покупать большее количество товаров при помощи одинаковой денежной задельной платы, а по моему тогдашнему мнению, задельная плата не должна была уменьшаться, потому что капиталист имел бы средства к заявлению спроса и к употреблению одинакового с прежним количества труда, хотя и был бы принужден помещать его в производстве нового, а иногда и отличного товара. Если бы, вследствие механических улучшений при употреблении одного и того же количества труда, количество чулок увеличилось вчетверо, а спрос на чулки возрос бы только вдвое, то некоторые рабочие необходимо были бы удалены из чулочной промышленности; но так как капитал, дававший им занятия, продолжал бы существовать, то мне казалось, что в интересе тех, кто употребляет его производительно, было бы употребить его на производство каких-нибудь других, полезных обществу, товаров, на