Малышка, пойдем со мной… - Мартина Коул

— Если оглядеться, господа, можно заметить, что везде на окнах голубые или розовые занавески.

Джон-Джон и Ди Бакстер огляделись; оказалось это действительно так. В большинстве окон занавески одного цвета, в основном голубые.

— Это детские бордели. В зависимости от цвета, там либо мальчики, либо девочки.

Джон-Джон и Ди Бакстер недоверчиво озирались вокруг, испытывая ужас от того, что они услышали.

— Вы, должно быть, шутите?

Ди Бакстер, который полагал, что его уже ничем не удивить, после того что ему пришлось повидать за много лет службы, был совершенно подавлен.

— Хотелось бы, чтобы это было шуткой, сэр. Владельцы всех этих зданий — русские, наша юрисдикция на них практически не распространяется. Если мы закроем хотя бы один бордель, у нас будут неприятности. Мэрия делает на всем этом огромные деньги. Однако когда вы приступите к работе, мы прикроем вас, хорошо? О ваших намерениях мы проинформировали нужных людей, и они дали «добро». Взамен мы не будем беспокоить их несколько месяцев.

Пока они стояли и разговаривали, мимо них прошла женщина с мальчиком лет десяти. Он плакал, и она громко отчитывала его. Потянув мальчика за джемпер, она отвесила ему пощечину, после чего скрылась в подъезде одного из зданий.

Михай печально вздохнул.

— Если мы закроем их сию же минуту, они через час откроются в другом месте. Но хватит о наших проблемах.

Он указал на мрачное здание по другую сторону дороги.

— Квартира, которая вам нужна, находится там.

— Какой номер?

— Вы увидите табличку «Детский сад». Это похоже на шутку, но говорит скорее об их презрении по отношению к нам. Большинство клиентов немцы либо англичане. Человек, которого вы разыскиваете, находится там. Он получает заказы через Интернет и следит за их исполнением, в зависимости от запросов клиента. Но вам повезло в том плане, что румын, на которого он работает, хочет, чтобы его как можно скорее не стало. Он вмешивается в денежные операции.

Полицейский вздохнул.

— Честь среди воров, да? — уточнил Ди Бакстер.

Джон-Джон понял, что этот человек рисковал головой, даже давая адрес. Он засветился только ради них, и, хотя он получит за это определенное вознаграждение, Джон-Джон чувствовал, что он помогает скорее из личных побуждений.

Но он также знал, что сумма вознаграждения будет большой. А почему бы и нет? Ведь он оказал им огромную услугу.

Кроме того, Михай ничем не рисковал. Поскольку они англичане, все будет замято. Англичане любят туризм, но, к несчастью, секс-туры тоже.

Ди Бакстер растер сигарету в руках и бросил ее на дорогу.

— Пойдем, взглянем на это шоу.

Обезображенный пациент, страдающий избыточным весом, ел банан, а вместе с ним шоколад фирмы «Борн-вилл». Сочетание этих двух вкусов нравилось ему.

Он смотрел в окно комнаты, выходящей в сад. Здесь, в Эссексе, ему хорошо. Ему нравится, что персонал шутит с ним. Скоро принесут чай, и вежливая медсестра даст ему столько печенья, сколько он захочет. Он вновь жил от еды до еды. За отсутствием чего-то другого в жизни он вернулся к прежним привычкам.

Входная дверь едва слышно вскрипнула. Он повернулся в кресле, думая взять чай. Лицо сделалось белым как полотно, когда он увидел стоявшую перед ним женщину, которую он и любил и боялся одновременно.

— Привет, — сказала она.

Он не ответил. Горло его сжалось, сердце готово было выскочить из груди.

Джоани увидела, что Томми объят ужасом. Он решил, что она здесь, чтобы завершить свою работу, и ее охватила искренняя жалость по отношению к нему.

— Не беспокойся, Малыш. Я знаю, что ты виделся с Джон-Джоном. Он мне рассказал об оказанной тобою услуге — ты ведь направил его по румынскому следу, и мы благодарны тебе. Искренне благодарны!

Она старалась не смотреть на его шрамы. Она знала, что Томми по-прежнему проходит лечение, чтобы преодолеть последствия ожогов, и понимала, что пересадка кожи — весьма болезненный процесс. Кожа на правой щеке казалась более красной и морщинистой, чем с левой стороны. Волосы немного отросли, и Малыш стал более похожим на себя прежнего.

Изменились лишь его глаза. Они стали не просто испуганными, а полными страха. Джоани понимала, отчего именно, и чуть не расплакалась.

— Я пришла извиниться.

Томми кивнул, и его лунообразное лицо просветлело.

— Значит, Джон-Джон рассказал тебе все?

— Да.

— И ты ничего не имеешь против меня?

Джоани села на кровать и улыбнулась.

— Я пыталась, Томми, но не смогла. Да и как можно? Я знаю, как ты боялся отца. Жаль, что мы не знали об этом в то время. Почему ты не рассказал нам?

— Я не мог, Джоани. Ты должна понять это.

Она заметила выражение неприкрытого унижения на его лице и почувствовала смущение от того, что с ним произошло из-за отца. Она догадывалась, почему он держал все в тайне. Как сказал Джон-Джон, грязь всегда липнет к людям, особенно там, где они живут. Если бы разоблачили отца Томми, все бы навесили на него. Джозеф позаботился бы об этом.

— Когда отец заварил эту кашу, мы с мамой хоть немного вздохнули — он больше не третировал нас. Но именно тогда он установил все связи. Но я делал что мог, Джоани!

Она снова кивнула.

Бедный Малыш был виноват только в одном — в затянувшемся страхе перед отцом, человеком, который сначала изнасиловал его в возрасте семи лет, а затем продолжал заниматься этим, пока сын не превратился в толстого замкнутого юношу с целым букетом заболеваний.

Томми и мать подвергались жестокому избиению по малейшим пустякам, раздражавшим Джозефа. Надломленная духовно и ослабленная физически, жена стала находить утешение в наркотических средствах, чтобы не видеть того, что происходит у нее на глазах. Она знала, что он проделывал с сыном, и для нее это было невыносимо. Но самое худшее ожидало ее впереди.

Томми развивался не так, как все подростки. В определенном смысле он так и остался ребенком, сохранив естественную тягу к детям. Его отец безжалостно эксплуатировал это обстоятельство, используя интерес сына к детским играм, чтобы заманивать ничего не подозревающие жертвы. Но когда возмущенные родители вызывали полицию, вина ложилась на сына. Ведь он выглядел и вел себя как ненормальный, будучи неуклюжим подростком, играющим в куклы. А когда полиция беседовала с его матерью, глаза которой давно сделались стеклянными из-за пристрастия к валиуму пополам с джином, она лгала под диктовку мужа. «Да, он такой, ее бедный мальчик. Хотя и не замышляет никакого вреда…»

Фактически сделать Томми ничего не мог. Не то что монстр, за которого она вышла замуж, — здоровый нормальный мужчина, угрожающий избить ее до полусмерти, если она не будет защищать его. И она поступала так, как он велел: выхода не было.