В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль - Сара Бейквелл

Британский философ Ричард Воллхайм сформулировал это по-другому. Смерть, писал он, является великим врагом не только потому, что она лишает нас всех будущих дел, которые мы могли бы сделать, и всех удовольствий, которые мы могли бы испытать. Она еще и отнимает у нас способность испытывать что-либо вообще когда-либо. Она прекращает наше существование в качестве хайдеггеровского просвета для наблюдаемых вещей. Таким образом, пишет Воллхейм, «она лишает нас феноменологии, и, однажды попробовав феноменологию, мы испытываем по ней тоску, от которой не можем отказаться». Имея опыт мира, имея интенциональность, мы хотим продолжать это вечно, потому что этот опыт мира — это то, чем мы являемся.

К сожалению, такова наша участь. Мы можем вкусить феноменологию только потому, что однажды ее у нас отнимут. Мы расчищаем свое пространство, а затем лес снова его отвоевывает. Единственное утешение — это то, что у нас вообще была возможность увидеть свет сквозь листву: у нас все же было что-то, а не ничто.

Некоторые из очень симпатичных людей, появившихся в нашем искрящемся, звенящем, шумном и полном дискуссиями экзистенциалистском кафе, покинули его раньше других.

Борису Виану было всего тридцать девять, когда 23 июня 1959 года он умер от сердечного приступа, случившегося в кинотеатре на предварительном просмотре фильма по его роману «Я приду плюнуть на ваши могилы». Ему не понравился фильм, и он как раз ругался со своего кресла, когда упал в обморок. Борис Виан умер по дороге в больницу.

Полгода спустя, 4 января 1960 года, Альбер Камю погиб в автокатастрофе вместе со своим издателем Мишелем Галлимаром, который был за рулем. Машина врезалась в дерево, корпус и двигатель смяло вдребезги, а Камю выбросило через стекло. На земле нашли портфель, внутри которого находились дневник Камю и незаконченная рукопись «Первого человека», его автобиографического романа о детстве в Алжире.

Де Бовуар узнала новость о Камю от Клода Ланцмана, который позвонил ей в квартиру Сартра. Она положила трубку, дрожа, и сказала себе не расстраиваться. Перестань, сказала она себе: Камю тебе давно никто. Затем она выглянула из окна Сартра, наблюдая, как солнце садится за церковь Сен-Жермен-де-Пре, не в силах ни как следует выплакаться, ни успокоиться. Она решила, что оплакивает не сорокашестилетнего Камю, который только что умер, а молодого борца за свободу — друга, которого они давно потеряли. Сартр тоже так считал: для них обоих настоящим Камю был Камю из Сопротивления и «Постороннего», а не Камю позднего периода. Они так и не простили ему его политических взглядов, но Сартр написал щедрый некролог в газете France-Observateur. Он назвал Камю наследником великой традиции французских моралистов — непереводимое слово, которое подразумевает как моралиста в обыденном смысле, так и любопытного наблюдателя за поведением и характером человека. Он был, по словам Сартра, человеком, чей «упрямый гуманизм, узкий и чистый, строгий и чувственный, вел бесславную борьбу с событиями этого времени». Когда в том же году Бовуар давала интервью Стадсу Теркелу для американского радио, она пришла к выводу, что Камю был скорее этическим мыслителем, чем политическим, но признала, что молодые люди могут извлечь уроки из обоих подходов.

В том же году произошла еще одна безвременная смерть. В Париже 28 ноября 1960 года от сердечного приступа скончался Ричард Райт, ему было пятьдесят два года. Некоторые из его друзей, а также дочь задавались вопросом, не был ли он убит ЦРУ: кто-то видел, как из его квартиры выходила неизвестная женщина. Правительство США действительно продолжало его преследовать в течение многих лет. Но у Райта было слабое здоровье после перенесенной в 1957 году амебной дизентерии, в результате которой у него начались проблемы с печенью. Не помог ему и прием солей висмута, которые должны были стать альтернативным лекарством, но вместо этого вызвали отравление металлом.

Хотя в последние годы Райт и отошел от художественной литературы, он продолжал писать эссе и полемические статьи, а также проникся любовью к японским хайку. Среди его поздних работ — серия прекрасных небольших стихотворений о персиковых деревьях, улитках, весеннем дожде, грозовых облаках, снеге, цыплятах, которые выглядят меньше после дождя, и крошечной зеленой букашке, попавшей в локоны чернокожего мальчика.

Год спустя, 3 мая 1961 года, пятидесятитрехлетний Мерло-Понти, как всегда стройный и подтянутый, умер от сердечного приступа. Он был с друзьями в семейной квартире на бульваре Сен-Мишель. Они немного поболтали, затем Мерло-Понти оставил их беседовать в гостиной, а сам пошел в кабинет, чтобы закончить записи для завтрашней лекции по Декарту, но так и не вышел оттуда.

Сартр снова оказался в ситуации, когда писал некролог о друге, с которым рассорился, на этот раз в специальном выпуске Les Temps modernes. И снова его некролог был вдумчивым и щедрым, он стал источником многого из того, что мы знаем об их дружбе и разногласиях. Сартр упомянул, что они с Мерло-Понти столкнулись незадолго до этого, когда Сартр выступал с докладом в Высшей нормальной школе. Сартр был тронут тем, что Мерло-Понти пришел послушать его, и после этого надеялся, что они будут поддерживать контакт. Однако реакция самого Сартра была замедленной (по его словам, он был вялым из-за гриппа), и Мерло-Понти был ошеломлен: «Он ни словом не обмолвился о чувстве разочарования, лишь на долю секунды показался расстроенным». Сартр все же был настроен оптимистично: «Все как было», — сказал я себе. «Все начнется заново». Через несколько дней он узнал, что Мерло-Понти умер.

Тело Мерло-Понти покоится в семейной могиле на кладбище Пер-Лашез вместе с его матерью и женой Сюзанной, которая умерла в 2010 году. Пер-Лашез находится на другом конце Парижа от Монпарнаса, где покоятся Сартр и де Бовуар. Могила Мерло-Понти находится в тихом уголке кладбища, в окружении деревьев.

Карл Ясперс должен был умереть молодым от сердечного приступа: когда он женился, то предупредил супругу Гертруду, что они проживут вместе от силы год или около того. Однако он дожил до восьмидесяти шести лет и умер 26 февраля 1969 года — в день рождения Гертруды. После этого Хайдеггер послал ей телеграмму с простыми словами: «В память о прежних годах, в знак уважения и симпатии». Она ответила в тот же день: «Вспоминая прежние годы, я благодарю вас». Она прожила до 1974 года.

Возможно, лучший способ отметить кончину Карла Ясперса — это вернуться к радиопередаче о его жизни, которую он провел в 1966–1967 годах. Ясперс рассказывал о своем