Чужой. Сердитый. Горячий - Линетт Тиган

меня посещала только тенота и тревога. — Мы сейчас находимся в моём фамильном доме. Здесь никто не жил уже несколько лет… Я успел очистил только эту комнату, — отвечает уже на мой вопрос, потирая свои сонные глаза.

Ощущаю кожей, как он смотрит на меня, отчего-то смущаясь такому пристальному вниманию, старательно осматривая пристанище. К сожалению, ни на одной поверхности нет вещей, ни фотографий в рамках, ни аксессуаров, ни даже цветов. А ещё здесь холодно, отчего я больше закутываюсь в одеяло.

— Мы в Москве? — сбито спросила я, не до конца понимая, где мы всё-таки находимся.

Вадим облокачивается на спинку кровати очень осторожно, чуть боком, чтобы не нагружать свою повреждённую спину. Бронежилет хоть и сдерживает пули, но он явно не защищает досконально. Как она сам обработал раны? Или мы уже не сами?

В голове столько вопросов…

— Почти, — рассудительно говорит Волков, и я замечаю, как он лукаво отводит взгляд. Я выжидающе смотрю на него, терпеливо дожидаясь конкретного ответа. — Мы в Петропавловске-Камчатском, — неохотно ответил Вадим, и этот ответ словно ударил под дых.

Я буквально оторопела от услышанного.

Возмущённо открываю рот, затем закрываю и хмурюсь. Какого чёрта вообще здесь творится? Почему мы в Камчатском крае?

В какой-то момент всё начинает вызывать сплошное раздражение и негодование!

— Тогда сколько же я спала? — спросила я, нахмурившись. Мы слишком далеко от Турции, чтобы долетать за пару часов до Камчатского края.

— Немного больше суток, мы здесь немного больше четырёх часов.

Стало немного неловко, что я его подорвала, когда парень только лёг отдохнуть после сумасшедших дней нашего побега и потерь, которые подкосили наш боевой дух.

Но всё же…

— И ты не заметил, что мы пролетели всю Россию?! — я, не сдержавшись, повысила голос. — Вадим! Мы должны быть дома, а не… Здесь! — уже простонала я от безнадёжности, закрывая лицо руками. Мы же летели домой, нас давно уже все ждут. Почему он решил лететь на отдалённый полуостров? — Я не давала тебе право решить такие вопросы самостоятельно, — помедлив, прошептала я, совсем уже не понимая, что в голове у этого самовольного полицейского.

— Слишком опасно и ожидаемо для наших врагов оказаться через несколько часов в столице. Нам пришлось менять маршрут уже в полёте… Здесь безопаснее всего, пока что, — сдержанно ответил парень на мой выпад, совсем немного сглаживая ситуацию своим спокойствием. — Как ты себя чувствуешь? — участливо спрашивает Вадим.

Только сейчас смотрю на то, что парень лежит на самом краю двухспальной кровати, в принципе, как и я… Раньше он всегда был предельно близко, заставляя чувствовать такую странную, но уютную тесноту, а сейчас он словно… Брезгует?

— Ужасно, — выдохнула я, возвращаясь на подушки, машинально оставаясь на том же самом краю кровати.

Мы замолчали, напряжённо думая каждый о своём. Или о том, что произошло, и кто пострадал. Наверное, разговор об Эльдаре и я, и Вадим избегаем осознанно. Невероятно тоскливо, что мужчина отмучился последние часы наедине с Гордеевым и в конечном счёте погиб. Он был хорошим полковником и человеком.

Ещё когда я не поняла, кто он такой на самом деле и какая у полковника цель, совсем не интересовалась им и поэтому очень многое было не невозможно понять. Но Эльдар со дня появления в нашем доме был заботлив, крайне внимателен и терпелив ко мне. Он, как мой телохранитель и личный надзиратель был в курсе всего происходящего, что я стараясь всегда скрыть от наёмных людей Гордеева. Наши отношения с мужем всегда были не для посторонних.

Полковник часто относил меня на руках и укладывал в кровать, после того как Гордеев в очередной раз утолит свою жажду крови и мучений. Все распоряжения Эльдара были неоспоримыми для наёмного персонала, поэтому ко мне никто не заходил в то время, пока я зализывала свои раны и утешала сама себя. Только полковник навещал, предоставляя мне еду и постоянно интересовался самочувствием, не смотря, на то, что часто не получал ответы. Или…

Только сейчас понимаю, что он помогал мне всегда. Например, даже когда Гордеев мучил меня готовкой, я неожиданно нашла три кулинарных тома в одной из тумбочек на кухне, и легко выкрутилась из положения. Максим, даже если и заметил эти своеобразные шпаргалки, то виду не подал.

Когда меня подкашивало здоровье по-женски или же меня где-то продуло, для Гордеева звучало это словно я едва ли живая и за мной нужен очень тщательный уход. Я тогда ещё думала, как божественно могла симулировать разного вида недуги… Как же, наивная! Это всё было только благодаря ему.

В душе тоскливо. Этот мужчина заботился обо мне и помогал выживать в тех адских условиях, часто рискуя своим положением, а мы… Мы не спрасли его в нужный момент.

— Я бы хотела… Чего-то съесть, — всё-таки нарушила эту гнетущую тишину, понимая, что я зверски голодна до судорог в животе.

— Да, я сейчас приготовлю… Завтрак, — мгновенно подрывается Вадим, словно только и ждал того, как бы побыстрее от меня сбежать.

Что с ним? Сердце болезненно сдавило от возможной догадки.

Не ожидала, что он от меня отстранится, как только мы окажемся на территории России. Он же обещал, что как только мы окажемся в России, мы будет никем друг для друга. Неужели, я ему так противна? Зачем тогда раньше всё делал наоборот, и оказывался ко мне как можно ближе? Теперь избегает, как какой-то прокажённой… Мужская логика никогда не станет понятной женщинам.

И без него тошно. Пусть сбегает. Трус.

— Я могу сама, — возразила я, отчётливо замечая залёгшие под его глазами круги от усталости и недосыпа. — Ты можешь отдыхать, я не хотела тебя будить. Просто испугалась незнакомого места, всё в полном порядке, — понимаю, что на протяжении долгого времени не давала ему спокойно отдохнуть, поэтому не желала терроризировать Вадима дальше.

Если хочет побыть один… Да пожалуйста!

— Нет-нет, всё в порядке. Давай я лучше покажу тебе ванную, — говорит Вадим, натягивая на себя свитер, и поверх него жилетку. Заметив мой удивлённый взгляд, он протягивает мне мужскую тёплую одежду в стопке. — Я включил здесь обогреватель, оденешься после ванны. Вне этих комнат просто собачий холод.

Я беру стопку одежды, но Вадим не даёт слезть с кровати, когда я пытаюсь спустить ноги на пол.

Парень удивляет меня своей неожиданной заботой, подхватывая шерстяные носки и поочерёдно одевая мои ножки, аккуратно прикасаясь к ним своими горячими пальцами. Чувствую себя несколько неуютно, поджимая губы, обдумывая странное поведение парня… Он колеблется, как маятник. Тем не менее подобный жест успокаивает и заставляет меня улыбнуться, хоть и