Ночной цирк - Эрин Моргенштерн

Селия помогает ему перенести Поппет на кушетку возле стола, а тем временем на одной из полок горячий чай сам собой наливается и заваривается в фарфоровой чашке с цветочками.

Перед тем как принять из рук Селии чашку, Поппет растерянно моргает, разглядывая светильники на потолке, словно видит их впервые.

— Было больно, — говорит она.

— Прости, дорогая, — вздыхает Селия. — Я думаю, что твоя способность видеть только растет, и тебе все труднее ее подавлять.

Поппет кивает, потирая виски.

— Расскажи обо всем, что ты видела, — просит Селия. — До мельчайших подробностей. Не важно, что ты считаешь это напрасным. Все равно постарайся описать.

Поппет начинает рассказывать, глядя в чашку.

— Я вижу огонь, — вспоминает она. — Сначала просто горит факел, а потом… потом огонь перекидывается дальше, и его ничто не может сдержать. Вся площадь в огне, очень шумно и жарко, и… — Поппет замолкает, смежает веки и пытается разобраться в образах, которые толпятся в ее сознании. Она открывает глаза и смотрит на Селию. — Ты тоже там. С тобой кто-то есть. Кажется, идет дождь, а потом ты исчезаешь, но при этом как бы остаешься рядом. Я не могу этого объяснить. А потом и Бейли оказывается там же. Не во время пожара, но сразу после, как мне кажется.

— Тот человек, рядом со мной, как он выглядит? — спрашивает Селия.

— Это мужчина. Высокий мужчина. В сюртуке и шляпе-котелке. Не знаю, мне трудно сказать.

Селия на мгновение закрывает лицо руками, прежде чем заговорить.

— Если это тот, о ком я думаю, то мне доподлинно известно, что в данный момент он находится в Лондоне. Возможно, то, что ты видишь, произойдет не так скоро, как тебе кажется.

— Нет-нет, скоро, очень скоро, — уверяет Поппет.

— Ты всегда с трудом определяла сроки своих видений. Ты же сама говорила, что там появляется твой друг, а перед этим жаловалась, что он с нами не поехал. Пет, возможно, до событий из твоего видения пройдет еще несколько недель, месяцев, а то и лет.

— Но нужно же что-то делать! — восклицает Поппет, грохая чашкой об стол.

Чай, собиравшийся пролиться на раскрытую книгу, останавливается на полпути, словно наткнувшись на невидимую преграду.

— Нужно быть готовыми, ты же сама говорила.

— Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы не позволить цирку исчезнуть в клубах дыма. Я сделаю его огнеустойчивым, насколько это возможно. Тебе довольно на первое время?

Подумав, Поппет кивает.

— Вот и хорошо, — говорит Селия. — Мы прибываем через несколько часов, так что я предлагаю вернуться к этому разговору позднее.

— Погоди, — подает голос Виджет.

Все это время он сидел на бархатной кушетке, не встревая в беседу, но теперь поворачивается к Селии.

— Перед тем, как ты выставишь нас за дверь, я хочу задать один вопрос.

— Слушаю.

— Ты сказала, что мы не в состоянии постичь масштабов того, что здесь происходит, — говорит он.

— Пожалуй, это была не самая удачная формулировка.

— Это поединок, верно? — спрашивает Виджет.

Селия смотрит на него, и на ее губах появляется печальная улыбка.

— Тебе потребовалось шестнадцать лет, чтобы сделать это открытие, — говорит она. — Я ждала от тебя большего, Видж.

— У меня давно возникли подозрения, — говорит он. — Не так-то просто разглядеть то, что ты пытаешься от нас скрыть, но в последнее время я подмечал то одно, то другое. Ты утратила бдительность.

— Поединок? — спрашивает Поппет, попеременно глядя то на брата, то на Селию.

— Нечто вроде шахматного турнира, — объясняет Виджет. Цирк — доска, на которой разыгрывается партия.

— Это не совсем так, — возражает Селия. — Все несколько сложнее, чем в шахматах.

— Мы все играем в игру? — недоумевает Поппет.

— Не мы, — качает головой Виджет. — Она и кто-то еще. А все остальные — кто мы? Пешки?

— Ты все неправильно понимаешь, — говорит Селия.

— Тогда объясни, чтобы я понял, — просит Виджет.

Вместо ответа Селия долго и пристально смотрит ему в глаза.

Какое-то время Виджет не отводит взгляд, а Поппет с любопытством глазеет на обоих. Наконец Виджет моргает, на его лице читается удивление.

Вздохнув, Селия обращается к ним.

— Если я и не была до конца честна с вами, то лишь потому, что знаю много того, что вам знать не нужно. Я прошу вас доверять мне, когда я говорю, что делаю все возможное, чтобы все исправить. Это довольно хрупкое равновесие, и оно зависит от целого ряда факторов. Самое лучшее, что мы можем сделать, это принимать все, что нам выпадает, не заботясь ни о том, что уже произошло, ни о том, что еще нас ждет. Договорились?

Виджет кивает, и Поппет неуверенно следует его примеру.

— Спасибо, — улыбается Селия. — А теперь я прошу вас отправиться к себе и немного поспать.

Ни говоря ни слова, Поппет обнимает ее на прощание и выскальзывает в коридор.

Виджет задерживается в дверях.

— Прости меня, — говорит он.

— Тебе не за что извиняться, — возражает Селия.

— Все равно прости.

Напоследок он целует ее в щеку и выходит за дверь, не дав ничего сказать в ответ.

— Что это было? — спрашивает Поппет, когда Виджет догоняет ее в коридоре.

— Она позволила мне прочитать свое прошлое, — говорит он. — Все целиком, ничего не скрыв. Раньше она никогда этого не позволяла.

Он отказывается объяснять что-либо еще, и остаток пути они проходят в молчании.

— Как ты думаешь, что нам делать? — спрашивает Поппет, когда они оказываются в купе, и рыжий котенок удобно устраивается у нее на коленях.

— Думаю, нужно ждать, — вздыхает Виджет. — Пожалуй, это все, что нам остается.

Сидя у себя в купе, Селия разрывает шелковый платок на тонкие полоски. Одну за другой она бросает их в пустую фарфоровую чашку и поджигает. Она повторяет это снова и снова, до тех пор пока ткань не перестает обугливаться и, даже будучи объятой пламенем, сохраняет свою белизну.

По дороге из Бостона в Нью-Йорк, 1 ноября 1902 г.

Утром довольно прохладно, и потертое серое пальто Бейли выглядит не слишком изысканным дополнением к новому графитовому костюму. Он вообще не уверен, что сочетание оттенков удачное, но на улице и на вокзале царит такая суета, что беспокоиться о внешнем виде просто некогда.

На вокзале им встречаются и другие сновидцы, направляющиеся в Нью-Йорк, однако этим удается купить билеты только на более поздний поезд, поэтому перед тем, как Бейли с друзьями садится в вагон, они суетливо прощаются друг с другом, попутно пытаясь разобраться в горе сумок и чемоданов.