«Священные войны» Византии - Алексей Величко

Вообще, следует отметить, что при всех политических демаршах папы, не все из которых можно в полной мере оправдать, св. Григорий с глубоким почтением относился к императорскому статусу. Именно с его именем связано предание о спасении по его молитвам императора Траяна (98—117). Она так красива, что позволим вкратце привести ее.

Однажды св. Григорий шел через форум Траяна и обратил внимание на изображение на колонне, где мать погибшего римского солдата просит императора о милосердии и правосудии. Согласно легенде, император пообещал женщине разобрать ее дело по возвращении из похода. «Но если тебя убьют, кто защитит меня?» – возразила римлянка. Тогда император сошел с лошади и исполнил ее просьбу. Эта внезапно вспомнившаяся история настолько растрогала св. Григория, что он искренне расстроился о небесной участи императора-язычника, не имеющего шансов на спасение. С плачем святой упал на землю, прося св. апостола Петра помолиться о прощении Траяна. Тогда он услышал голос с Небес, который возвещал, что Траян будет спасен, хотя и запрещал в дальнейшем св. Григорию молиться за язычника. Как повествует легенда, св. Григорий крестил прах Траяна и видел, как душа того была принята в Рай[597].

Но вернемся к политическим событиям. Весной 601 г. экзарх Каллиник нарушил мирный договор и внезапно возобновил военные действия. Он даже захватил в плен Гудескалька, зятя Лангобардского короля, отправив пленника в Равенну. В ответ враги осадили город Падуя, хотя и без успеха. После долгих попыток овладеть городом германцы несколько умерили свой пыл, а гарнизон принял предложение лангобардов и оставил крепость, выйдя с оружием и знаменами и отправившись в Равенну. Вслед за тем, не надеясь самостоятельно справиться с византийским войском, лангобарды заключили соглашение с Аварским ханом, который прислал им на помощь славян, совместно с которыми германцы вторглись в Истрию и совершенно опустошили ее.

Но на пути славян встал Каллиник, имевший против них некоторый успех. Папа горячо поздравил того с победой, но втайне затаил обиду на императора, по вине которого, как справедливо полагал св. Григорий, Италия оказалась залита кровью. Краткий успех византийцев сменился разочарованием: в 602 г. Каллиник был разбит лангобардами в одном из сражений[598].

После этого Каллиник был отозван в Константинополь, а вместо него экзархом назначили Смарагда (603—611), при участии которого мирное соглашение было возобновлено в начале 603 г. Этот договор принес лангобардам существенные выгоды: они получили в свое владение почти всю долину реки По. Однако никакой возможности что-либо противопоставить им не было, и потому в ноябре 605 г. Смарагд пролонгировал договор с лангобардами, уплатив им 12 тысяч золотых монет. Хотя германцы неоднократно устраивали военные провокации, в 606 г. мир был опять продлен[599].

Притягивала к себе внимание императора и Африка, где также было далеко не спокойно. Надо попутно сказать, что бесконечные войны выковали целую плеяду молодых и талантливых военачальников. Одним из легендарных полководцев, начавших свой боевой путь еще при императоре Тиверии, был Геннадий. Уже обладая титулом магистра армии, он защищал африканские провинции от мавров и с 583 г. принял титул экзарха.

Его действия были очень успешны, и почти 15 лет он оставался в этом высоком и тогда еще несколько необычном ранге, а в 596 г., уже под закат карьеры, разгромил мавров, полчища которых внезапно надвинулись на Карфаген. Историк оставил нам описание этого события. Не обладая достаточными силами, чтобы отбить врага, Геннадий пошел на хитрость. В лагерь мавров он отправил посланца, который от имени экзарха обещал удовлетворить все требования варваров. Но когда те стали праздновать свой успех, римляне неожиданно напали на них и очень многих перебили. Конечно, этот поступок нельзя признать эталоном благородства, но для военных времен это обычный обманный маневр, который, если выпадал шанс, не брезговали применить самые выдающиеся полководцы[600].

Геннадий оставался на своем посту вплоть до 598 г., и только старость не позволила ему продолжать службу. Ему на смену прибыл земляк св. Маврикия Ираклий, отличившийся в Персидской войне, и его брат Григорий, принявший должность помощника командующего армией.

В целом, оценивая военные действия св. Маврикия на Востоке, в Африке и Италии, нельзя не отметить значительный прогресс по сравнению со временем его предшественников. Прекрасный полководец, в тонкостях и не по книжкам изучивший жизнь солдат, эрудированный военный теоретик, император предпринял серьезные усилия для модернизации своей армии. При нем воскресли старые римские военные традиции, армия значительно обновилась, появились замечательные стратеги, способные автономно, без оглядки наверх, решать сложные стратегические и тактические задачи. Насколько это вообще было возможно, царь укрепил воинскую дисциплину, хотя периодически старые анархичные начала давали себя знать. Правильно определив приоритеты и ведя довольно успешно внешнюю политику государства, он сумел на некоторое время нейтрализовать Персию, при нем Константинополь сохранил свое влияние в Африке и Италии, попутно нанеся ряд тяжелейших поражений грозным аварам и славянам.

Святой Маврикий был таким же сыном имперской идеи, как и все остальные представители династии Юстиниана, и не его личная вина в том, что в силу обстоятельств времени и места Римская империя несла потери от многолетних войн. Тем не менее при всех разорениях, которым подвергалось население Римского государства, сила, мощь и авторитет Империи были подняты на должную высоту. Подняты, чтобы затем в одночасье обрушиться со всей стремительностью политической катастрофы.

При всех достоинствах император св. Маврикий обладал одним крупным недостатком – он не умел располагать к себе людей. Его экономность в делах государственного управления на фоне дорогих подарков собственным родственникам не могли не вызвать вполне обоснованного раздражения у населения столицы. К величайшему сожалению, среди современников совершенно неоправданно за ним укрепилась репутация жадного к деньгам и весьма скаредного правителя.

Желая уменьшить военные расходы, св. Маврикий дважды пытался осуществить свой замысел – сменить виды солдатского довольствия (разумеется, в сторону его уменьшения), и оба раза неудачно. Нашествие аваров на Константинополь в 588 г. современники рассматривали как печальное последствие ослабления армии вследствие ее хронического недофинансирования. Естественно, это не прибавило симпатий к нему со стороны горожан, и лишь с большим трудом при помощи патриарха удалось умиротворить византийцев.

Не обладая, в отличие от, скажем, св. Юстиниана Великого, широким кругозором, он рассматривал государство как свою вотчину. Когда в 597 г. император находился при смерти в приступе тяжелой болезни, было составлено царское завещание, согласно которому его сын Феодосий получал в наследство… Константинополь, а другой сын, Тиберий, – Рим. Это было решение, неудачное во всех отношениях. Деление Римской империи воспринималось римским сознанием чрезвычайно болезненно – а как еще можно было квалифицировать это решение царя?! Кроме того, в отсутствие закона о престолонаследии столь категорично назначать сына следующим императором можно было лишь при высочайшем, безусловном авторитете, которым, как мы знаем, св. Маврикий не обладал. И хотя затем царь выздоровел, эта история запомнилась[601].