Андропов - Рой Медведев

Известие о смерти Леонида Ильича быстро распространилось по странам мира, и многие главы государств заявили о своем намерении присутствовать на похоронах. В Вашингтоне в это время была еще ночь, но все же советник по проблемам государственной безопасности Р. Кларк разбудил президента США Р. Рейгана в 3 часа 30 минут утра, чтобы сообщить ему о смерти советского лидера. Здесь же был обсужден вопрос о том, следует ли Рейгану лететь в Москву на похороны. Рейган сразу же отверг это предложение'. «Разве советские лидеры приезжали в США, когда умирал наш президент?» — спросил он. Для участия в похоронах Брежнева стали собираться вице-президент Д. Буш и государственный секретарь Д. Шульц.

Довольно краткий Пленум ЦК КПСС собрался утром 12 ноября. После речей об усопшем «великом» лидере, главную из которых произнес Ю. В. Андропов, который открыл Пленум и вел его как председатель, слово взял К. У. Черненко. Именно он и предложил избрать Андропова Генеральным секретарем ЦК КПСС, назвав его при этом «одним из наиболее верных соратников Брежнева». В небольшой речи Юрий Владимирович поблагодарил Пленум за оказанную ему честь и заверил ЦК в том, что приложит все силы, знания и опыт для выполнения решений XXVI съезда партии по «осуществлению всей ленинской внутренней и внешней политики, проводившейся при Л. И. Брежневе». Андропов был избран единогласно. Примерно в полдень Пленум закончил свою работу, и все его члены направились в Колонный зал, где состоялась церемония прощания с Брежневым. Вместе с группой членов ЦК Юрий Владимирович некоторое время стоял в почетном карауле, а потом подошел к вдове Брежнева и поцеловал ее. Он также выразил соболезнование дочери Леонида Ильича и другим членам его семьи. Здесь же стоял и Кириленко, который почти непрерывно плакал и вытирал слезы. Эпоха Брежнева, которую уже через несколько лет станут называть «эпохой застоя», завершилась.

Избрание Ю. В. Андропова Генеральным секретарем ЦК КПСС вызвало не только интерес, но и очевидное одобрение большинства советских людей, которых все более раздражала гнетущая атмосфера последних лет «эпохи Брежнева». Теперь возникала надежда на порядок и перемены к лучшему, хотя мало кто из граждан нашей страны знал об Андропове больше того, что было опубликовано 13 ноября в краткой биографической справке под большим портретом нового генсека. Громадное количество комментариев появилось в прессе всего мира. В основном они носили благожелательный характер: обозреватели и политологи самых разных направлений выражали надежды на изменения к лучшему во внешней и внутренней политике СССР. В западных газетах и журналах можно было прочесть об Андропове как о «новом Кеннеди», о том, что он «хорошо информирован в международных делах», что это человек, «выделяющийся своей культурой» по сравнению с другими кремлевскими вождями, что Андропов — «тайный либерал», что «он хорошо говорит на английском языке», что он «прагматик, открытый для политической умеренности и экономической реформы», «как Генри Киссинджер, хорошо информирован в иностранных делах», «подвержен влиянию Запада», «собирает пластинки современной западной музыки и отдыхает за чтением американской детективной литературы». Многие из западных комментаторов отмечали, что Андропов пришел к власти в возрасте 68 лет и поэтому будет, по всей вероятности, «переходным» лидером, что он не производит впечатления особенно здорового человека и, по слухам, страдает диабетом или какой-то другой серьезной болезнью. Тем не менее наиболее опытные советологи сходились во мнении, что, хотя недуги и могут осложнить работу нового генсека, это будет работа не по продолжению, а по изменению политики Брежнева и Андропов полностью и хорошо подготовлен, чтобы бросить такой вызов. Не слишком высоко оценивая возможности и силу нашего «гериатрического Политбюро», западные аналитики приходили к выводу, что с восхождением Андропова к власти в СССР Запад «встретится лицом к лицу с проницательным и искушенным противником». Встречались в западной печати и разного рода выдумки и преувеличения. Приходилось читать, что Андропов хорошо играет в теннис и знает не только английский и венгерский, но и немецкий и финский языки.

Положительно восприняли избрание Андропова Генеральным секретарем ЦК и многие из наиболее известных советских диссидентов, находящихся в эмиграции. Павел Литвинов заявлял: «Андропов вполне оппортунистичен. Он может пойти любой дорогой. Если Андропов хочет обнаружить добрую волю по отношению к Западу… он должен освободить Андрея Сахарова из ссылки в Горьком и предоставить амнистию ведущим диссидентам, все еще находящимся в тюрьме, таким как Юрий Орлов и Анатолий Щаранский. Он должен уйти из Афганистана и уменьшить давление на Восточную Европу. Эти действия покажут, что он гибок и стремится к изменениям».

Даже склонный обычно к крайне резким высказываниям Владимир Буковский писал: «Андропов более интеллигентный человек, чем другие, и мы можем ожидать, что он будет более удачливым в своей деятельности. То, что я предполагаю в этой связи, — это то, что он попытается сузить идеологическую пропасть с жизнью Запада, чтобы увеличить свое влияние за границей. Это вполне естественно для него. Одна из проблем, которые стоят перед ним, — мрачный образ Советского Союза среди западных левых. Однако Андропов умный человек, и он попытается облагородить этот образ. В течение первого года он будет стесняться увеличивать давление, особенно на фронте борьбы за человеческие права, поскольку как бывший глава КГБ он представляет собой очень удачную мишень»[248].

Мой собственный прогноз, опубликованный вместе с прогнозами Литвинова и Буковского, был более осторожен: «Что касается внутренних вопросов, то новое руководство должно предпринять шаги к тому, чтобы улучшить экономику. Это наиболее важный вопрос: правительство просто не может игнорировать его. Серьезные меры должны быть приняты и в ключевой области сельскохозяйственного производства. Я думаю, новое руководство должно начать решительную борьбу против коррупции. Я бы хотел увидеть новое руководство уменьшающим давление на диссидентов и допускающим критику со стороны тех, кто думает по-другому. Однако я не уверен, что оно будет поступать так».

Были, конечно, и совершенно иные высказывания. Об Андропове писали как о «жестоком убийце докучливых диссидентов», «палаче Будапешта», «первоклассном шпионе», «изобретателе психбольниц как каторжных тюрем», «эксперте по дезинформации» и т. п., то есть как о человеке, от которого ни Западу, ни Советскому Союзу не приходится ждать чего-то хорошего. Некоторые политологи рассматривали приход Андропова к власти как приход к власти КГБ, реванш этой организации за ту решительную реформу, которую провел еще Хрущев, поставивший органы безопасности под жесткий контроль партийного руководства. Андропова оценивали как убежденного, а главное, дееспособного и компетентного сталиниста, который сумеет преодолеть развал, допущенный «размазней-сталинистом» Брежневым.

Из этих оценок вытекали самые мрачные предсказания: страна стоит на пороге нового массового террора, репрессии, которые КГБ проводил в брежневские времена, были только «репетицией» грядущей политической, идеологической и интеллектуальной инквизиции. Немецкая консервативная газета «Вельт» опубликовала статью «близкого знакомого» Андропова, который, однако, просил не раскрывать его имени. Главное внимание в этой статье уделялось национальности, или этническому происхождению, Андропова. Автор утверждал, что «линия отца» Юрия Владимировича происходит из России и Украины, а «линия матери» отражает смешение народов Кавказа, и прежде всего кавказских евреев, армян и азербайджанцев. Андропов, по утверждению автора, вырос не в европейских, а в азиатских традициях, под влиянием мусульманства и греческой ортодоксии. «Он не имеет приверженцев в русской части коммунистической партии. Лишенный теплоты русского человека, этот эксперт по тайным службам не имеет будущего. Вряд ли он останется у руководства больше одного года»[249].