Любовь-морковь и третий лишний - Дарья Донцова

Не успели ноги ступить на платформу, как мнестало понятно: что-то тут не так. Конечно, около десяти часов утра в подземкене бывает пусто, но столько людей лично я видела впервые. Плотная толпища мерноколыхалась и гудела, я глянула на табло и удивилась еще больше – поезда не былодвенадцать минут.

– Граждане пассажиры, – закричали издинамиков, – по техническим причинам поезда следуют с большимиинтервалами, пользуйтесь услугами наземного транспорта!

И тут подкатил состав, люди с воплем началиломиться в вагоны, я, испугавшись давки, плюхнулась на одну из лавочек наплатформе и решила подождать другой поезд. Сидеть на платформе пришлось большечаса, но потом голубые вагоны стали мелькать с нормальной скоростью, и мне вконце концов удалось стартовать в «Лео».

Бабы Лены на месте не оказалось, на столележал глянцевый журнал, а сверху громоздились очки. Обрадовавшись, что мне непридется тратить время на пустые разговоры, я быстро дошла до гримерки Щепкинойи постучала в дверь.

– Войдите, – донеслось изнутри.

Я сунула голову внутрь, увидела стареющуюкокетку и воскликнула:

– Ой, а где Софья Сергеевна!

– Ты меня не узнала? – скривиласьЩепкина.

– Ой, как вы помолодели, – заявилая, – просто девочкой стали, не…

Продолжение фразы застряло в горле. Молчи,Лампа, молчи, похоже, ты, дорогая, в последнее время говоришь и делаешьсплошные глупости. Сейчас Щепкина в возмущении закричит:

– Что значит «просто девочкой стали»?По-твоему, я гляделась раньше старухой?!

Но Софья Сергеевна довольно усмехнулась:

– Да уж! Восхитительный эффект! Не зрястолько денег за массаж отдала! Ты, душенька, кажется, новая гримерша?

– Да, да, – обрадованно закивалая, – именно так.

Хотя не понимаю, зачем вас гримировать, вродесегодня вы Джульетту играете, так к чему макияж? Юное лицо не следует портить.

Софья Сергеевна расплылась в улыбке.

– Ты путаешь, мы даем «Макбет».

– Тогда конечно, – закивалая, – хоть и неохота вашу красоту замазывать. И вообще, ну куда смотрел режиссер?Разве можно молодой женщине роль пожилой героини давать?

Щепкина вытащила сигареты.

– Садись и отдохни. Кстати, знаешь…

Так славно начавшуюся беседу прервал стук.

– Ну кто там? – недовольно крикнулаЩепкина.

Дверь распахнулась, впустив Батурина, за ниммаячила еще одна высокая мужская фигура, но я не успела разглядеть лица второгочеловека. Дым от сигареты Щепкиной попал мне в глаза, и я стала тереть ихкулаком.

– Сонечка, ангел мой, познакомься, –зачирикал Юлий.

– Это кто? – вдруг перебил егострашно знакомый голос.

– Где?

– Рядом со Щепкиной!

Я отвела руки от лица и замерла, лишившисьдара речи.

– Новая гримерша, – недовольносказал Юлий, – прогульщица! Явилась, голуба! Ну-ка, иди в мой кабинет,пьяница.

– Не знал, что она еще и пьет, –протянул спутник Батурина, – думал, что только глупостями занимается.

– Я сам не в курсе был, – начал былоЮлий, – постойте, вы знакомы, откуда?

– Сразу и не объяснить, – процедилКостин, – двух слов не хватит, чтобы описать ситуацию. Лампа, ты что здесьделаешь?

– Г-г-гримершей нанялась. – Япопыталась вытащить хвост из мышеловки. – Работу на радио потеряла, и…

Вовка кивнул и повернулся к Батурину:

– Сделайте мне одолжение, пусть госпожуРоманову посадят в вашем кабинете, он на каком этаже?

– На первом.

– Плохо. Решетка на окне есть?

– Да, – ответил ничего не понимающийЮлий.

– Отлично. Немедленно ее туда, да запритехорошенько, ключ унесите с собой. Лампа, шагай.

Понимая, что сопротивление бесполезно, япоплелась за директором.

Хорошо еще, что служебное помещение Юлия былооборудовано со всеми удобствами, кроме письменного стола и трех кресел тутимелся еще и большой диван, абсолютно не подходящий к строгому интерьерукомнаты, широкий, мягкий, заваленный подушечками, просто ложе куртизанки, а непредмет мебели кабинета администратора. На журнальном столике стояла бутылкаводы, на подоконнике электрочайник и банка растворимого кофе, рядом высиласьвазочка с конфетами. Смерть от голода и жажды мне явно не грозила.

Я сначала хотела было побаловать себя кофейком,но потом легла на диван, подсунула под голову пару подушечек и неожиданнозаснула, да так крепко, словно приняла большую порцию снотворного.

Если кто-то из вас делит кровать со своейсобакой, то он хорошо знает: домашние животные имеют обыкновение ночьюпревращаться в камень. Даже крохотный котенок непонятным образом начинаетвесить центнер, а еще наши любимцы во время отдыха не желают шевелится. Лично яникогда не могу вытянуть спокойно ноги, моментально натыкаюсь конечностями наМульяну, спихнуть мопсиху дело совершенно невозможное, даже если подбросить еевверх, она шлепнется на то же место. Поэтому я приобрела привычку спать в позебуквы Z, изогнувшись в разные стороны, что, поверьте, очень некомфортно.Счастье наступает в тот момент, когда Муля уходит на кухню попить водички. Воттут я могу спокойно перевернуться и расправить затекшие части тела.

Сейчас и наступил сей сладостный момент, ялегла на спину, вздохнула.., и услышала голос Вовки:

– Ты, оказывается, храпишь!

Совершенно не понимая, что делает в моейспальне майор, я открыла глаза, увидела письменный стол, кресла и сразувспомнила: я лежу на диване в кабинете Юлия Батурина.

– Ты ищешь убийцу Тины Бурской? –резко спросил Костин.

– Нет, – во мне проснулось умениелгать.

– Не ври.

– Я нанялась гримершей!

– Право, смешно!

– Хотела попробовать себя в новойпрофессии.

Вовка сел в кресло.

– А то я не знаю, тебя хлебом не корми,дай только нос в расследование сунуть.

– Нет, я ничего не слышала о Бурской.

– Совсем?!

– Да!

– Лампа!

– А?