Рыцарский престол - Юрий Иванович

Постарался достать – и достал. Хотя при развороте Зэро и получил свое первое ранение пулей. Зато как рвануло на территории лагеря! Видимо, масса боеприпасов детонировала от первых взорвавшихся, и получился огромный, многоступенчатый «БУМ!». Добрая треть лагеря превратилась в жуткое подобие окровавленной мусорной свалки. Еще на одной трети долины палатки оказались повалены.

Когда Семен вернулся на прежнюю позицию, стали видны обратные действия артиллеристов: город оставили в покое, понимая, что главная опасность для всей оккупационной армии теперь исходит только со стороны летающих на духах Шабенов.

Зэро продолжал недовольно похрюкивать, и Загребной припомнил, что и сайшьюны могут нанести огромный урон противнику. Вопрос заключался только в том, с какой дистанции режущий луч становится эффективным. Все-таки цитадель в крепости они атаковали чуть ли не в упор, а здесь близко подлететь не удастся. Задачу Семен сформулировал, виновников ранения обозначил и даже сделал небольшой рывок в сторону расположенных вдоль побережья пушек. Но никакой помощи от Зэро не последовало. Скорее всего, расстояние не позволяло.

Вот тут и рвануло на скальной гряде! Трияса начала свои диверсионные действия с подрыва малого склада боеприпасов. А потом, так и оставаясь невидимой для человеческих Шабенов, скрупулезно стала уничтожать каждую пушку противника.

Что тут началось! Все остающиеся на позициях пушки стали бегло стрелять по мечущимся по небу шмелям, а выстрелы карабинеров слились в один сплошной гул. Видимо, враг однозначно решил, что уничтожение орудий на гряде – дело рук воздушных наездников. И только когда из сорока пушек не осталось ни единой действующей, во вражеском стане пошла нарастать волной паника. Еще некоторое время дисциплинированно вели огонь артиллеристы расчетов возле берега, но когда и там одно за другим рвануло три орудия, все саниеровцы стали откатываться с позиций и бежать куда глаза глядят. На этом фоне еще лучшим стимулом к побегу стали взрывающиеся патроны – как в ружьях, так и в сумках с амуницией. Бессмысленные и кровавые смерти некоторых карабинеров заставили остальных их товарищей по строю бросать подобное оружие, сбрасывать с себя подсумки с патронами и бежать в поисках ближайшего укрытия.

Когда две основные цепи карабинеров откатились к долине, Семен сделал еще несколько заходов и уничтожил более десяти пушек вдоль побережья. Это и стало последней каплей, подтолкнувшей всю армию королевства Саниеров к тотальному отступлению. Вернее, не отступлению, а паническому бегству, навеянному ужасом несущейся по пятам, неумолимой смерти. Бежали все: и простые воины, и командиры с позиций, и бросившие раненых обозные в лагере, и наверняка уцелевшие, но понявшие бесполезность дальнейшего сопротивления Шабены.

Вдобавок и наездники на достигнутых результатах не успокоились. Посчитав, что их мантии вполне справятся с одиночными выстрелами, они несколько раз промчались над бегущими воинами, теперь уже в упор нанося удары шаровыми молниями и эффектными файерболами. После такого обстрела саниеровцы совсем соображать перестали, дезориентировались и теперь носились в разные стороны. Среди них вполне рассудительными оказались лишь те, кто отбрасывал оружие в сторону, ложился наземь и прикрывал голову если не щитом, то хотя бы сплетенными в замок ладонями.

На скалистой гряде в боевом состоянии не осталось ни одной пушки. Если и остались годные для дальнейшей стрельбы, то и они сейчас выглядели – кверху колесами или поваленные набок – совершенно непритязательно. Именно среди них совершили посадку сайшьюны, ожидая, когда к ним приблизится трияса. Да и вид на все остальное поле боя открывался изумительный. Сверху хорошо было видно, как со стороны города саниеровцы тоже отступали смешанной, беспорядочной толпой. А на первой линии виднелись многочисленные неподвижные фигурки уничтоженных карабинеров. Там уже весьма деятельно и эффективно поработал Виктор с помогающими ему Шабенами.

Не успели как следует отдышаться, как возле Зэро раздался голосок Люссии:

– А вот и я! Не заждались?

– Почему так долго? – волновался Семен. – И как ты себя чувствуешь?

– Отлично! Разве что, как всегда, неимоверно жарко! – бравировала и одновременно жаловалась демонесса, ловко взбираясь Загребному за спину. – Ну как я справилась со своей задачей?

– Слов нет! Великолепно! – Оба сайшьюна взлетели и по большой дуге полетели к Пустынному дворцу.

Как оказалось, и эта предосторожность, и оставленная двойная мантия не оказались излишни. Из среды отступающих раздались выстрелы отчаяния, которые и нанесли в итоге наибольшее количество ран на теле духов. Но и те от этого рассердились не на шутку. Семен только полувопросительно стал интересоваться у Зэро, не стоит ли отомстить врагу, как тот уже развернулся и ринулся на отступающую толпу с максимальной скоростью. Айн рванулся следом за товарищем, и вскоре два огненных луча резали и кромсали никак не признающих свое поражение саниеровцев. Да еще и все три Шабена добавили своими магическими умениями смертельных гостинцев.

Вот теперь уже сломались самые стойкие и обозленные. Когда тебя атакуют понятные люди, пусть и сильные Шабены, пусть даже на странных чудовищах, это еще можно понять. Но когда к атаке присоединяются сами чудовища и весьма грозно используют никогда ранее не виданное и не слыханное оружие – такое вмешательство деморализует и выводит из строя даже оголтелых фанатиков. Против существ из Эфира и прочих подобных порождений ни один Шабен ниже шестидесятого уровня, будь он в здравом уме, сражаться не станет. А в армии королевства Саниеров таковых, да еще и в нужном количестве, явно не оказалось.

Опять приземлились возле парадного входа во дворец. Но теперь там уже царили относительный порядок и чистое, не заполненное толпами народа пространство. Видимо, выборные бароны вместе с демонами-служителями догадались убрать людей в само здание. Зато сколько лиц теперь выглядывало из окон! Сразу становилось страшно: высунувшиеся по пояс люди банально выпадут на камни и разобьются. Поэтому Загребной грозно крикнул усиленным голосом:

– Всем отойти от окон! – и только потом спрыгнул на каменные плиты двора. – Люссия, Виктор! Убирайте пули из тел сайшьюнов и немедленно обезболивайте раны мазями и магическим заживлением.

А сам сразу поспешил к жвалам шмелей-транспортников и начал их кормить. Ели благодетели без особого аппетита, частенько дергались и крутили головами, обиженно и недовольно похрюкивали. Видимо, интенсивное лечение ран доставляло им массу боли и неудобства. Приходилось с максимальными силами эманировать им успокоение, расслабленность, сонливость и при этом уговаривать, словно маленьких детей:

– Все! Война закончилась, и боль скоро пройдет. Ну, ну, не дергайтесь так, вам ведь хотят помочь, и скоро боль уйдет. Вот, лучше кушайте, насыщайтесь и набирайтесь сил. Теперь вы и наедитесь, и отдохнете в полной мере. Хотите поспать? Так спите на здоровье! Кстати, никогда еще не видел вас спящими. Почему? Или духи никогда не спят? Вполне может быть. Помню одно такое создание, оно, правда, было из третьего слоя и называлось Земерь. Что? Как-то вы так странно хрюкаете, что мне показалось, вам Земерь знаком. Нет? Так вот, это дошлое круглое недоразумение тоже никогда не спало. А может, и спало, но я не видел? Оп-па! А вот что я вам поймал! Глядите-ка! Ваши любимые устрицы! А, вкусно? Сейчас еще парочку поймаю. Оп-ля! Угощайтесь, мои хорошие, ешьте сколько в вас влезет.