Исключительные - Мег Вулицер

– Ты находишься под влиянием, Джона, – заговорила Эш. – Только не говори, пожалуйста, что вот это и есть то, к чему ты в итоге пришел, – она подошла к Джону вплотную и взяла его за запястья. – Помнишь времена, когда мы были вместе? – смущенно спросила она. – Я знаю, что наши отношения не доросли до серьезных, но они были чистыми и нежными, и я счастлива, что мы были вместе. Ты был самым красивым парнем, какого я когда-либо встречала. Я не представляю, что могло сделать тебя таким уязвимым перед этим шарлатаном. Ты должен быть творцом, Джона.

– Я не творец, – выпалил Джона. – У меня не получилось.

– Можешь не быть художником, – резко вставила Жюль. – Ты можешь быть кем захочешь. Это не так важно.

Джона обвел их спокойным взглядом и сказал:

– Я искал что-то, понятно. Я даже не осознавал, что ищу что-то, но искал. Эш и Итан, вы есть друг у друга. Я же совсем один. Вам не приходило в голову, что я был в поиске? – говоря это, признавая свое одиночество, он почти плакал. – Может, я искал безграничную любовь, которая сильнее всего остального. Разве никто из вас не искал ее? – вопрос был адресован всем друзьям, но Джона повернул голову и смотрел сейчас на Жюль. Она тоже была неприкаянной, она тоже тихонько стояла на берегу реки своей жизни и ждала, как когда-то Джона. Жюль опустила голову, словно ей было больно смотреть глаза в глаза.

– Конечно, случалось, – ответила Жюль; удивительно, но Итан тоже смотрел на Жюль; Итан и Джона были поглощены разглядыванием Жюль Хэндлер. Глядя на Жюль, Итан казался одержимым ею так же, как некоторые одержимы мессией. Джона почти видел расплывчатый контур света, исходящего от нее; Итан несомненно видел вокруг нее венец мягкого света, сотканного из серьезной, настоящей любви.

«Итан любит ее, – подумал Джона. Это было откровением, одним из многих, которые случались с ним на ферме. – Итан Фигмен любит Жюль Хэндлер даже теперь, когда он связал свою жизнь с Эш Вулф, даже теперь, через столько лет после того первого лета. Он все еще любит ее, и я вижу этот мощный сияющий свет, потому что я служу Мессии».

– Ты любишь ее, – обронил Джона. Он видел это и чувствовал, что должен сказать об этом Итану.

– Кого? Жюль? Ну да, конечно, – отрезал Итан. – Она ведь старый друг. – Все отвели глаза, пытаясь не придавать этому моменту смысла, на который намекал Джона. Итан подошел к Джоне, обнял его за плечи и тихо сказал:

– Слушай, поехали с нами, и ты получишь все, что тебе нужно.

– А что мне нужно, по-твоему?

– Мои родители уже все оплатили, – затараторила Эш. – Через друга в Дрексельском университете папа нашел одного парня. Он предоставляет услуги для таких, как ты. Его дочь была в похожей ситуации, так он стал заниматься этим.

– Чем?

– Она связалась с кришнаитами и обрила голову. Ее звали Мэри-Энн, но она сменила его на Бхакти, что означает «преданность».

К этому моменту обитатели фермы стали обращать внимание на происходящее между Джоной и его гостями. Ханна и Джоэл подошли на подмогу, и, судя по гудению, к ним подъехал Томми в бейсболке задом наперед.

– Вроде неспокойно тут у вас? – спросила Ханна.

– Нет, мы просто болтаем, – ответил Итан.

– Джону попросили заняться гидропонным салатом, – напомнил Джоэл.

– Правда что ли? Да отвали ты со своим салатом, Джоэл, – взбесился Итан. – Ты что, правда считаешь, что уход за этим твоим салатом важнее вот этого человека, нашего друга, и его настоящей жизни в этом мире? Неужели он не заслуживает шанса жить в реальном мире вместо того, чтобы прятаться здесь на ферме, продавать крашенные цветы, которые никому не нужны и при виде которых все разбегаются? Почему секты торгуют этими цветами? И кришнаиты тоже. Вы все, что ли, насмотрелись «Моей прекрасной леди» и решили «о, а неплохая идея»?

– Я не знаю, о чем вы толкуете, – заговорил Томми. – Но ведете вы себя неуважительно, и пора бы вам уйти, – он нажал на джойстик и отъехал немного назад.

Затем, откуда не возьмись, появилась Сюзанна с гитарой; она давала уроки двум девушкам в амбаре.

– Сюзанна, мы готовы ехать, – сказал ей Итан, пытаясь выразить на лице мысль «нам нужно ехать прямо сейчас».

– Ах, да, – сказала одна из широкоглазых девушек, – Сюзанна учила нас, как играть песню «Мальчик-бродяга». Аккорды оказались очень простыми. В основном ля минор, ре минор, ми мажор.

– А еще она показала нам, как играть «Нас ветер унесет» в открытом строе ре, – поведала другая.

Сюзанна Бэй, которая еще недавно была очень расстроена из-за того, что сын примкнул к «Церкви объединения», сейчас казалась спокойнее; словно бы то, что она увидела на ферме, было не таким ужасным, как она себе представляла. Ей показали огород, поля и овец на лугу. Она спонтанно дала уроки игры на гитаре людям, которые до сих пор помнили, кто она такая, и которым все еще была интересна ее музыка. Здесь, в «Голубятне», время остановилось. Обитатели фермы были одеты как участники трехдневного музыкального фестиваля. Материального имущества у них было всего ничего. Доход, который у них был когда-то, и даже нынешний скромный заработок, уходил напрямую преподобному Муну. Сюзанна обнаружила, что здесь нежно любят ее и ее работу. Это было поразительно, неужели сейчас придется отказаться от этого?

– Мы пообщались с Сюзанной, – сказала первая девушка, – и попросили ее об одолжении.

– Что? – спросила Эш. – Да что вы вообще можете хотеть от мамы Джоны?

– Этой зимой преподобный Мун организует духовную встречу в Нью-Йорке, в Мэдисон-сквер-гардене, – говорила девушка ровным и уверенным голосом. – Нам всем так нравится песня «Нас ветер унесет», и мы подумали, что в честь такого события ее мог бы спеть хор Церкви объединения – пятьсот лучших голосов со всего мира. Только слова другие. Немножко.

– Другие слова? – спросил Джона. – Как это?

– Ну, я сама не музыкант, – объяснила женщина, – но я подумывала о чем-то вроде «преподобный Мун понесет нас, понесет нас… в разные стороны».

Все в ужасе замолчали.

– О да, – наконец заговорил Итан с нескрываемой иронией и снисхождением. – Именно это он и сделает. Разнесет каждого напрочь. – Они с Жюль посмотрели друг на друга и ухмыльнулись.

– Что, извините? – переспросила другая девушка.

– Ничего, – ответил Итан. – Послушайте, ну очевидно же, что Сюзанна Бэй не позволит обращаться так со своими песнями. Это не обсуждается.

Но мать Джоны задумалась. Неужели она морочила им всем голову? Сложно сказать. Немного погодя она тихо сказала:

– Я подумаю над этим.

Одна из девушек спросила, не подумает ли она еще и над тем, чтобы остаться на ферме еще несколько дней и поработать с ними над песней, техникой пения и игры на гитаре. Ведь у нее же нет никаких неотложных дел дома, правда? Ко всеобщему недоумению Сюзанна согласилась остаться до среды, с условием, что кто-нибудь отвезет ее до Братлборо, где она сядет на автобус до дома. Но Эш настаивала на том, чтобы Джона уехал сейчас с ней и Итаном. Джона, Сюзанна и несколько главных обитателей фермы отошли в сторону, чтобы обсудить это между собой.