Удар - Александр Южный

– Из газет, конечно. В свое время вашу фотографию напечатала половина газет Сан-Франциско. Вы что, правда убили агента Службы Безопасности?

– У меня есть такая особенность – опережать тех, кто покушается на мою жизнь. – сказал Тайгер.

– Ого! Так вас хотел убить агент Службы Безопасности?

Тайгер кивнул.

– Интересно за что? – задумчиво произнес человек. Казалось, он спрашивает это у самого себя.

– Мне тоже хотелось бы это знать.

– Вы что, даже не догадываетесь?

– Нет! – ответил Тайгер.

Человек как-то странно посмотрел на Тайгера:

– Очень занятная история! И главное, что подобное уже кое с кем было.

– Например? – спросил Тайгер.

– Например, со мной. И что это они повадились стрелять в миллионеров?

– Вы хотите сказать, что вы миллионер? – Тайгер недоверчиво посмотрел на человека.

Человек грустно улыбнулся.

– Что, не похоже? – Он подошел к окну-щели и долго смотрел в него. Тайгер, в свою очередь, смотрел ему в затылок.

Человек напоминал ему Генри Лая. Такая же сутулость спины. Плечи, словно надломленные от непосильной тяжести, опущены вниз. Невеселое зрелище. Граница зрелости и старости. Одинокой старости.

Человек отвернулся от окна:

– Был миллионером. Михель Дэйв собственной персоной. Безумный Михель! Может, слышали? – Он подошел к Тайгеру и протянул руку: – Добро пожаловать в клуб отставных миллионеров! Вы будете его вторым почетным членом.

– Михель Дэйв! – произнес Тайгер, пожимая протянутую руку. – Как же, слышал! Мне очень приятно познакомиться с такой незаурядной личностью! Вот, оказывается, куда делся Михель Дэйв.

Дэйв печально кивнул головой.

Смутная догадка мелькнула в голове у Тайгера. Он вспомнил фразу, оброненную Дэйвом пять минут назад: «Что это они повадились стрелять в миллионеров?»

– Я полагаю, что у вас со Службой Безопасности тоже возникли какие-то трения? – спросил он.

– Трения?! В меня стреляли! В первый раз меня спас телохранитель. Совсем еще мальчик. К счастью, он остался жив. Пуля пробила ему легкое. Второй раз меня спасла глупая случайность. Я оступился на ровном месте, и пуля, которая должна была попасть мне в голову, вошла в глаз моему предку. Картина висела как раз напротив окна. В третий раз меня попытались убить, когда я тайно покинул дом и уехал в Южную Америку. У меня там небольшая фазенда. На всякий случай. О ней никто не знал. Правда, она числилась в реестре собственности, но вы же знаете, что информацию оттуда можно получить только по специальному разрешению. Меня нашли через день после того, как я приехал.

От их пуль моя фазенда превратилась в решето. За полчаса до этого из деревушки позвонил друг и сказал, что ко мне направляется машина. Когда они подъехали, я уже был в роще неподалеку. До меня доносилась такая пальба, которую я слышал разве что в кино, в боевиках. Потом раздался взрыв. Между деревьями было видно, как мой дом взлетел на воздух.

Уходя, я натолкнулся на их джипы. Молодчики, прежде чем потрудиться над моей фазендой, скинули пиджаки и оставили их в машинах. Я, естественно, поинтересовался содержимым их карманов. Впрочем, для меня это не было естественно, скорей наоборот. Ведь я первый раз в жизни залез в чужой карман. Оказывается, это увлекательно. Впрочем, я отвлекся. – Безумный Михель опять сел в кресло и вытащил из кармана золотой портсигар. Он раскрыл его, и Тайгер увидел, что в нем полно окурков.

– Закуривайте! – протянул ему портсигар Михель.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался Тайгер.

– Как хотите. Вполне приличные окурки, – Михель достал один и закурил.

– Дело в том, что я не курю, – произнес Тайгер.

– А, понятно, – Михель Дэйв выпустил большое, жирное кольцо дыма. Оно на короткое время повисло в воздухе, а потом медленно поплыло к окну. Он проводил его взглядом и сказал: – Золотой портсигар с монограммой – это единственное, что осталось от того Михеля Дэйва, который существовал шесть лет назад, – он повертел в руках окурок, рассматривая его. – Находясь на нелегальном положении, трудно зарабатывать на жизнь. Даже на сигареты. Так вот, – вернулся он к прерванной теме. – В пиджаках я обнаружил удостоверения агентов Службы Безопасности. Когда в меня стреляли в первый и второй раз, мне, конечно, было страшно, но не до такой степени, как в этот момент. Поскольку тогда я полагал, что убийца подослан конкурентами или воротилами Монте-Карло. От них можно уберечься. Стать более осторожным, усилить охрану, принять еще какие-то меры. Но куда, скажите на милость, можно деться от Службы Безопасности? Я шел полдня и всю ночь, – продолжил свое повествование Безумный Михель. – По пути мне попадались деревни, где я мог бы нанять машину, но я обходил их, продолжая идти пешком. Я вышел на дорогу, лишь когда окончательно выбился из сил. Меня подобрала крестьянская семья, едущая на треллере в отпуск. Простая радость, но они были счастливы. Тогда я впервые позавидовал простым людям. Они высадили меня рядом с побережьем, подарив на прощание соломенную шляпу. Они очень беспокоились, что мне напечет лысину. И поехали дальше, веселые и беспечные. Я махал им вслед шляпой. Рядом со мной, перечерченные белой пеной, рушились аквамариновые волны, и теплый ветер с океана трепал на мне рубашку. У меня было такое чувство, что я снова молод. В тот момент я осознал, что жизнь хороша, даже если ты находишься и не в шкуре миллионера. Я решил больше не искушать судьбу. Взорвав фазенду, Служба Безопасности наверняка решила, что с Михелем Дэйвом покончено навсегда. И я подумал, что не стоит их разочаровывать. Так что домой я не вернулся. Денег мне на какое-то время хватило, и я, переезжая из города в город, все надеялся разгадать мучившую меня загадку: за каким чертом Службе Безопасности понадобилось меня убивать?

В конце концов, я так ничего и не выяснил, а судьба свела меня с Броком. Брок не был бродягой. Он, по его словам, не хотел участвовать во всем этом дешевеньком спектакле, или, как он еще говорил, гонке кретинов, которую почему-то все называют жизнью. Он говорил, что жизнь там, с той стороны занавеса, а не здесь, на сцене, уставленной для придания большей значительности телебашнями, небоскребами и унитазами. Брок был не только сантехником, он был еще и философом, – Михель Дэйв докурил окурок и достал новый.

Тайгеру странно было смотреть на золотой портсигар, полный окурков.

Бывший миллионер прикурил от зажигалки с изяществом светской дамы и продолжил свой рассказ:

– Когда кончились деньги, у меня стал возникать сильный соблазн вернуться, но в то же время я понимал, что как только это сделаю, то не проживу и месяца.

Меня приютил Брок. Он научил меня ремеслу бродяги, то есть умению выжить, умению не умереть от холода и голода и в то же время не зависеть от общества. Еще он научил меня ходить под городом. Ему не хотелось встречаться с людьми, потому что он считал их никчемными существами. Они его раздражали. Мне не хотелось встречаться с людьми, потому как я боялся, что меня могут опознать. Тем не менее я и Брок путешествовали по всему городу, вернее под ним, но мы могли выйти на поверхность в любой его точке. Времени у нас было много, и мы развлекались тем, что Брок вел меня по новому маршруту, а я пытался определить, под какими районами мы проходим. Конечно, чтобы добыть пищу и прочие небходимые для жизни предметы, нам приходилось подниматься на поверхность и общаться с людьми. Брок делал это с неохотой. А мне было приятно. Раз в две недели мы отправлялись в долгий путь на вершину холма. Выбравшись там на поверхность, мы прятались под выступом скалы и смотрели как заходит солнце. Брок говорил, что это необходимо – смотреть на солнце. Иначе мы превратимся в кротов. Иногда, ранним утром, когда все еще спали, мы даже позволяли себе прогулки по улицам города. А где скрывались вы, если не секрет? – спросил Дэйв.