Отрада - Виктория Богачева

— Идем, Радушка, потом поглядишь, — мать дернула ее за руку, и она опомнилась.

Стояла да глазела будто дуреха!

Тем временем Любава поднялась на расписное крыльцо и толкнула дверь. На шум в сени выскочил мальчишка, брат кузнеца. Светловолосый, сероглазый, улыбчивый, нынче же он удивленно моргал, глядя на двух женщин. Опомнился лишь, услышав голос брата.

— Кто там?

Стало быть, матушка все верно рассчитала. Время-то трапезничать, вот и застали кузнеца в избе.

— Любава Брячиславна с Отрадой пришли, – через плечо откликнулся Твердята и, опомнившись, поклонился женщинам, а после посторонился, пропуская их в избу.

Поспешно закрыв за ними дверь, он и сам торопливо запрыгнул в горницу. Встречать-то гостей он выбежал в рубахе да портках, а снаружи еще тянуло холодом.

Завидев двух женщин, Храбр поднялся c лавки. Судя по деревянным мискам, ложкам да горшочку на столе, они застали их посреди трапезы. Отрада, опустив голову, смотрела на кузнеца из-под пушистых ресниц: волосы цвета липового меда, темная рубаха с багряными тесемками на рукавах, широкие плечи. Кузнец был высоким, мать Отрады не доставала ему до плеча, и мощным — это было видно даже под одежей.

Мазнув по Отраде взглядом, от которого ей захотелось съежиться, Храбр посмотрел на ее мать и склонил голову.

— Здрава буди, Любава Брячиславна. Проходите к столу, будьте моими гостями.

И лишь после того, как хозяин избы ритуальными словами пригласил их войти, ступили они вперед, под матицу, и поклонились печи.

— И тебе поздорову, Храбр, сын Славуты, – выпрямившись, Любава Брячиславна ответила на поклон кузнеца и поглядела на застывшую на одном месте Отраду. – Уж не знаю, как мне тебя теперь отблагодарить, что дочь мою спас. Вот, пирогов тебе напекли. Отведай уж, не побрезгуй.

От дрожащего голоса матери Отраде захотелось провалиться сквозь землю. Протянув той тяжелый кузовок, она впервые помыслила, что, может, не стоило слушать Забаву да выходить на лед.

Ну, оболгала бы она ее перед теткой Рогнедой, велика ли печаль? Ну, отослала бы Отраду прочь... Верно, потом все равно обратно бы покликала. Приданое то справлять как-то нужно.

Зато не пришлось бы нынче стоять да слушать, как всхлипывает мать, сызнова переживая вчерашнее потрясение. Да под взглядом кузнеца Храбра тоже краснеть не пришлось бы. Правды-то он не знает. Верно, мыслит, она ради ребяческой, глупой выходки на лед вышла.

– ... потрапезничайте с нами. Твердята, поставь гостьям миски.

Задумавшись, она пропустила часть разговора и собралась с мыслями, уже когда матушка подтолкнула ее в спину – проходи, мол, к столу. Сперва они сызнова поклонились печи, а уж токмо потом опустились на лавки.

Братишка кузнеца принес им миски да ложки и подвинул поближе горшок с горячим. По запаху Отрада узнала щи.

Пока мать и Храбр негромко говорили о чем-то, она украдкой осматривалась, боясь слишком уж сильно любопытничать. Младшая сестренка Твердяты, светловолосая Милонега, смешно и нетерпеливо дула на щи, устав ждать, пока те остынут.

Отрада чуть повернула голову вправо и подивилась, какой же просторной была у кузнеца изба. Да еще и шестистенок! Где-то с другой стороны стены должна быть еще одна горница и светелка. Раньше здесь жил большой, славный род...

Таких крепких изб во всем поселении токмо две и сыщутся: у кузнеца да у старосты.

— ... да вот Отрада моя могла бы и подсобить!

Ей пора перестать так крепко о чем-то задумываться. Сызнова пропустила, о чем за столом шла беседа, и теперь не ведала, что и как ответить. Все взоры были к ней направлены, и она смутилась.

— С шитьем-тканьем, говорю, подсобишь Нежке? – заметив ее растерянность, повторила мать, и Отрада тотчас закивала.

— Подсоблю, подсоблю, — сказала она и запоздало подумала, что у девочки есть же старшая сестрица. Хоть и мужатая.

Неужто та родной крови подсобить не могла?.. Чудно как-то.

Отрада эту мысль быстро прогнала. Она в долгу перед кузнецом, он ей жизнь спас, собой рисковал. И долг этот никак ей не выплатить. А так хоть девчонке осиротевшей поможет.

Под конец трапезы, когда Твердята с Нежкой принялись убирать со стола, Храбр взял с лавки обернутый в рушник сверток и протянул Отраде, глядя куда-то поверх ее головы.

— Платок твой, — сказал чужим голосом и отвернулся: брат позвал.

У Отрады затряслись руки, и она моргнула, чтобы прогнать выступившие на глазах слезы. Последний батюшкин подарок с ярмарки. Все-таки Храбр его сберег... А она мыслила, что утянула его с собой темная вода.

— Благодарствую, — прошептала тихо, едва шевеля губами, и посильнее прижала сверток к груди.

____________________________________ спасибо за звездочки и комментарии!

8.

Как токмо вскрылась Руза, да пошел по реке лед, седмицы полетели одна за другой. Это зимой обычно время тянется бесконечно долго, хоть и дел по хозяйству всегда достаточно бывало. Весной же время пролетало совсем незаметно. Вроде поутру только глаза открыла, а уже вечерять пора да сызнова на полати укладываться.

Отрада с матерью хлопотали по хозяйству. Перебирали одежу в сундуках, пересматривали все старые закрома. Что-то вытащили проветриться на свежий воздух во двор, что-то заштопали, что-то отложили в дальний угол – перешить, когда руки доберутся.

На той седмице устроили последние посиделки перед наступлением горячей поры: скоро просохнет на полях земля, и будет уже не до веселых разговоров да досужей болтовни. Начнется тяжелая страда, и потому девки стремились всласть и вволю насмеяться, чтоб с запасом хватило до новой зимы.

В самый последний вечер собрались в избе у Стояны: был ее черед принимать гостей. Расселись по лавкам да по сундукам, взяли в руки веретена, но больше болтали, чем нитку сучили. Отрада, как ближайшая подружка, устроилась на почетном месте подле Стояны – сидели они, прислонившись спинами к теплой печи. Попивали кисель – его варить Отрада была великая мастерица.

— Давайте про страшное нынче! — предложила еще в самом зачине Забава, сидевшая на лавке во главе стола.

Так и повелось, что сказывали друг другу басни, как с ними что-то страшное приключилось: кто лешего на болоте увидал, кого банник едва не придушил, кто дитя от Полуночницы спас... На выдумки каждая девка была горазда! Жути натерпелись – седмицу по ночам спать не смогут, все будут басни вспоминать.

— А я расскажу то, что от деда услыхала! — Забава нетерпеливо заелозила поневой по скамье – шибко хотелось ей басней поделиться.