Эфиррия - Василина Лебедева

— А как же занятие?

— А вам не влетит?

— Наказать же могут!

Посыпалось со всех сторон, на что Эвелина махнула рукой:

— Да сейчас начальству будет не до нас. А чтобы нас точно не заметили — мы тихонечко выйдем через воронью дверь. С той стороны парка как раз фонтанчик есть, и скамейки в тени деревьев. Ну а занятие… вы пообещайте мне, что изучите самостоятельно тему по фолианту.

— Обещаем!

— Конечно!

— Обязательно!

Воодушевлённо отозвались дети.

Домой Эвелина возвращалась в задумчивом и немного грустном настроении. Тема минувшего урока вырвала из закоулков души мрачные, страшные воспоминания прошлого. Но когда дворецкий сообщил, что трэл Кристэн уже вернулся, все тягостные мысли улетучились, развеялись как облачко с небосвода в знойный день.

Вихрем ворвалась девушка в кабинет, сразу устремилась к столу, за которым сидел супруг.

— Как же я рада, что ты дома! — влетела она в распахнутые объятия любимого.

— А как я рад, — усмехнулся Кристэн, подхватывая жену на руки и направляясь к дивану. Усадив её на свои колени, властно обхватив затылок Эвелины, поцеловал так жарко, горячо, что она не выдержала — выгнулась всем телом, застонав в его губы.

— Крис… — потянулась к нему, когда Кристэн, тяжело дыша, отстранился.

— Нет, милая, — покачал головой. С трудом сдержал дикое желание уложить жену на стол и, задрав подол, без прелюдий, без нежностей одним ударом ворваться в её лоно, утверждая своё право на неё. — Нет, — заставил себя ссадить любимую с колен. Поднявшись, прошёл к бару: — много дел скопилось. Мне необходимо немного поработать, а вечером…

— Вечером, — тихо повторила Эвелина сипло. Мысли девушки испуганными пташками заметались в голове: что сделала она не так, провинилась в чём-то? Почему так резко отстранился, а не понежил её в объятиях как ранее?

— Вечером мы идём в театр, — Кристэн повернулся к жене с бокалом в руке. Заметил как она немного побледнела и потух любимый взгляд. — Лина, — позвал, чуть склонив голову, и когда она посмотрела на него растерянно, продолжил многообещающе: — Девочка моя, вечером мы обязательно всё наверстаем, но сейчас — дела.

— Да, кончено, — Эвелина виновато улыбнулась, поднимаясь на ноги, одернула подол: — Наверняка скопилось много дел за время твоего отсутствия. Корреспонденции целый короб набралось. В театре ты должен встретиться с кем-то? Или просто светский выход? — усилено заталкивая обиду, разочарование поглубже, так чтобы они не проскользнули в голосе, спросила, подходя к двери.

— Нет. Только ты и я. Мне доложили, что сегодня состоится премьера, которая произвела фурор в соседних королевствах.

— Хорошо, во сколько выезжаем? — кивнула Эвелина.

Рваное дыхание срывалось с её губ, когда девушка торопливо вошла в свои покои. Прикрыв тихо за собой дверь, не сдержалась, всхлипнула и бросилась в купальню. Слёзы предательски катились по щекам, пока она рывками снимала с себя одежду, пока залезала в наполняющуюся ванну. Каждый раз после возращения Кристэна, они хотя бы один полноценный день проводили вдвоём, наедине. Сейчас же Эви не понимала — почему вдруг после долгой разлуки, муж не хочет провести с ней время дома, насладиться общением в тишине, уюте. Да чего уж греха таить — не только общением, но и друг другом. Ведь посетить театр они могут и в другое время. Ну и пусть премьера, разве она может заменить тихий вечер вдвоём с любимым? И если бы не страстный поцелуй при встрече, она бы подумала, что произошло что-то совсем плохое.

Внезапно Эвелина замерла. Мысль, пришедшая ей в голову, была ужасна: «А что если Кристэну кто-то рассказал о моей встрече с Вистаром? Нет, — мотнула головой и потёрла лицо ладонями: — не может того быть! Мы и встретились то случайно и толком не поговорили. Обмолвились всего лишь парой фраз. Хотя Вистар не удержался и обнял меня, да поцеловал в макушку. Но… нет! Я далеко находилась от дома и от центра, и улочка была практически безлюдной. Всего лишь рабочий люд, да праздно шатающиеся. А если кто увидел и сказал Кристэну, он молчать не стал бы. Когда я рассказывала ему, чем занималась в его отсутствие, всё равно бы спросил, сказал что-нибудь».

— Трэя, — вздрогнула, услышав голос камеристки и, омыв лицо, позвала её.

— Помоги мне, — приказала, пряча взгляд. — Сегодня вечером светский выход и я должна… — сглотнув, продолжила: — должна выглядеть неотразимо, чтобы блистать! Чтобы… — продолжить не смогла. Закусив губу, откинула голову на назад, позволяя камеристке заняться волосами.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Кэри, промывая волосы хозяйки и нанося душистый мыльный гель.

— Нет, всё в порядке, — натянуто улыбнулась Эвелина.

Как она узнала от прислуги, муж до вечера не выходил из кабинета, и только уже собравшись и придирчиво осматривая себя в зеркале, услышала шум из смежных покоев. Ей так хотелось войти к нему, прижаться и насладиться объятиями любимого. Почувствовать себя желанной, необходимой, но не решилась.

— Вы выглядите… ох, вы чудесно выглядите, — довольно улыбаясь, проговорила камеристка, поправляя локоны хозяйки, в которых блестели меленькие кристаллы драгоценных камней. — Все, я вот уверена — абсолютно все будут на вас смотреть, а уж ваш муж… м-м-м… — Кэри закатила глаза и в этот момент Эвелина немного резким голосом распорядилась:

— Оставь меня!

— Да, конечно, — закивала камеристка и уже у двери услышала тихое:

— Кэри, не обижайся. Я ужасно нервничаю и хочу побыть одна.

— Да что вы! Ни в коем разе! — заверила она хозяйку, покидая её покои.

Эвелина застыла у окна, глядя, как за окном становится темнее, как гуще ложатся тени от особняка и деревьев вдоль дороги. Страх, тоска, тревога — всё больше овладевали девушкой. Когда дверь смежных покоев распахнулась, и в комнату вошёл муж, она в смятении сжала ладони в кулаки. Замерла, ожидая его реакции, первых слов.

— Лина, дорогая, ты…

Кристэн закрепляя эмблему главы рода на лацкане пиджака, поднял голову и замер. Его жена стояла у окна и, чуть повернувшись к нему, напряжённо вглядывалась в его глаза. Тоненькая фигурка, затянутая в атлас насыщенно зелёного платья с небольшим шлейфом, притягивала взгляд. Сияющие волосы, уложенные в замысловатую причёску и спускающиеся локонами с одной стороны на грудь, служили золотым украшением — самым драгоценным и неповторимым.

— Ты прекрасна, милая, — чуть дрогнувшим от восхищения голосом признал Кристэн, приближаясь к жене. Протянул ей руку: — Пойдём.

Не проронив ни слова, Эвелина вложила свою ладонь в руку мужа и безропотно прошла в его покои. — Мой подарок, — Кристэн подхватив заготовленный футляр, распахнул его, и Эвелина ошеломлённо распахнула глаза:

— Это же… это…