Эфиррия - Василина Лебедева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Крис, — позвала Эвелина.
— Да, родная, — отозвался, отводя взгляд от окна.
— А в тех районах, — девушка сглотнула: — там, куда вас вызывают, так же всё? Такие же разрушения?
— Слава Благостным — оповестительные сферы, чутко улавливают малейшее колебание эфира. Даже крохотную частицу бездны уже распознают, предупреждая местное население. В этот раз ни одной жертвы от мёртвого эфира не было. Люди успели покинуть район с разломом.
— Это так страшно, — прошептала Эвелина, чувствуя, как её макушки коснулись губы любимого.
— Не бойся, и столица, и наш город под мощнейшей защитой, — успокаивающе произнёс Кристэн, мягко поглаживая любимую по спине.
К ярко освещённому зданию театра подплывали эфиркаты, высаживали своих пассажиров, уступая место новым экипажам.
Великолепный холл королевского театра гудел голосами аристократической публики, собравшейся не столько на премьеру, сколько для показа, выгула новых нарядов, украшений, спутниц.
«Трэл — приятно видеть вас в добром здравии, трэя — вы великолепно выглядите» — учтивые поклоны, любезные улыбки, а в глазах холод, надменность или заискивание. Эвелина, удерживая маску равнодушной вежливости, кивала, улыбалась и что-то отвечала на приветствия и комплименты.
«Ещё чуть-чуть», — приговаривала мысленно, мечтая оказаться в закрытой ложе, а ещё лучше, чтобы этот вечер поскорее закончился, и они отправились домой. Только когда за их спинами закрылась тяжёлая портьера, отрезая от проходящих по коридору, Эвелина облегчённо выдохнула.
Заметив расслабленно опустившиеся плечи жены, Кристэн хмыкнул и указал Эвелине на кресло:
— Присаживайся.
— Мне как всегда не по себе в подобном обществе, — немного сконфуженно улыбнулась Эвелина. Умолчала о том, что временами её охватывает паника и на душе становится пакостно, словно снисходительно-пренебрежительные взгляды встреченных аристократов оставляют на коже липкие следы. Передёрнулась от мерзкого ощущения, повернулась в сторону сцены, осмотрела публику, рассаживающуюся в партере.
— Возможно, нам нужно чаще выходить в свет, чтобы ты привыкла, — предложил Кристэн, на что девушка жарко возразила:
— Ох, милый — нет! Я лучше проведу это время с тобой.
Блеснув довольный улыбкой, Кристэн предложил:
— Не желаете филианского, трэя? — подошёл к столику, выдернул из ведёрка со льдом заготовленное игристое и разлил напиток по бокалам.
— Не откажусь, трэл, — светло улыбаясь мужу, девушка взяла протянутый бокал и пригубила пузырящийся напиток. — Оно восхитительно, Крис, — посмаковала на языке ягодно-терпкий вкус и, посмотрев на мужа, успела заметить мелькнувший в его глазах мрачный блеск. — Что-то не так? — приподнявшееся было настроение ухнуло вниз, сменяясь настороженностью. Словно внутри тихонько звякнул колокольчик тревожного волнения.
— С чего ты взяла? — брови Кристэна приподнялись в удивлении.
— Я не знаю, но… — неловко замешкалась, не зная, как объяснить свои догадки.
— Лина, расслабься и выкинь беспочвенные домыслы из головы, — улыбаясь, ответил Кристэн, но Эвелина уловила раздражительные нотки. — Просто я иногда отвлекаюсь, обдумывая дела, которыми предстоит заняться. Не смотри на меня угрюмой букой, дорогая, — Кристэн залпом выпив игристое, прошёл к своему креслу, усаживаясь в него: — Я хочу, чтобы ты насладилась пьесой и этим вечером. Пей филианское и отдыхай. Хорошо?
— Я постараюсь, — улыбнулась девушка, поворачиваясь к сцене. Тем более что занавес начал медленно расходиться в стороны.
Эвелина не заметила, как разыгрываемая пьеса увлекла её. Великолепная игра актёров, дорогие, искусно поставленные спецэффекты вовлекали зрителей в сюжет настолько, что невозможно было воспротивиться и остаться равнодушным. Всех, кроме Кристэна. Откинувшись на спинку кресла, он сидел в тени, и чуть повернув голову, смотрел не на сцену, а на жену.
Этот вечер должен был принадлежать лишь им двоим. Без гнилой нотки ревности, без подтачивающих душу недомолвок. И не было бы этого выхода в театр, а заготовленный подарок он собирался лицезреть на обнажённом теле любимой. Блеск камней и её роскошных волос, блеск страсти в её глазах. Так и должно было быть, если бы не мать, если бы не то, что она успела рассказать.
Кристэн настолько погрузился в свои мысли, что попустил первый акт пьесы. Только когда услышал протяжный вдох жены, очнулся, посмотрел на Эвелину. Любимая, еле сдерживая слёзы, прижала ладонь к груди и рассеянно смотрела в сторону.
— Тебе понравилась пьеса? — тёплая улыбка всё же скользнула по губам.
— Да, — выдохнула Эвелина, всё ещё находясь под впечатлением от разыгрываемого актёрами сюжета.
— Пройдёмся? — Кристэн поднялся. — Немного размяться и отвлечься нам не помешает.
Девушка, лишь молча кивнув, ухватилась за локоть мужа, покидая с ним ложу. Она была бы рада выпить с Кристэном бокал игристого, обсуждая сюжет пьесы, но промолчала, не желая возражать в такой малости.
— Такая пронзительная история, — покачала она головой, не обращая внимания на проходящих мимо людей. — И немного похожа на нашу, — усмехнулась грустно.
— А ты знаешь, — отозвался муж: — что сюжет основан на реальных событиях?
— Ты серьёзно? — ошеломлённо выдохнула Эвелина и даже остановилась, вынуждая притормозить Кристэна. — Разве такое могло случиться? Девушка мало того, что аристократка из сильного рода, одарённая, влюбившись, сбежала с простолюдином?
— Совершенно верно, — кивнул Кристэн, увлекая Эвелину дальше по коридору.
— Это… это поразительно, — неверяще проговорила и так как муж, встретив знакомого, заговорил с ним, отвлеклась на свои размышления, воспоминания.
В их мире женщинам эфирриям приходилось нелегко. Глава рода сам решал — за кого выйдет одарённая девушка и от кого родит детей. Связать свою судьбу с любимым человеком — очень редкий шанс. Слишком ценный ресурс — эфиррии и чем их больше в роду, тем сильнее клан. То же самое случилось и с её матерью. Её род угасал — слишком мало эфирриев в нём было. Глава рода договорился с главой другого дома и её матери, уже замужней женщине, приказали провести несколько ночей с совершенно незнакомым ей эфиррием. Как помнила Эвелина, глава их рода уплатил немалый взнос в казну рода того одарённого.
Её мать не могла ослушаться главу. По законам мира ослушание немыслимо и грозит изгнанием из рода, что сродни смерти для одарённого! И для того, чтобы зачать, её матушка целый месяц, каждую ночь проводила в постели с человеком, к которому испытывала неприязнь, отвращение. Как только стало известно, что их старания увенчались успехом, она вернулась к мужу, но по прошествии времени её брак дал трещину. Муж так и не принял, пусть и невольную, но всё же измену жены и отдалился от неё. Начал пить и таскаться по домам сладострастия.