Ритуал - Карина Вальц

– Я настолько плоха?

– О вас ходят разные слухи, альтьера. Говорят, вы дружите не с теми людьми. Круг ваших знакомств опасен и честно говоря, я вам не доверяю. Вы общаетесь с сивиллами. И приехали расследовать то, что они натворили.

– Ах, это уже они натворили? – удивилась я внезапному повороту. – И у вас есть доказательства? Хорошо бы взглянуть, я, знаете ли, ленива и, если вы все узнали за меня, да с доказательствами… что ж, попрошу принца выписать для вас личную благодарность. И отосплюсь после дальней дороги, пожалуй. Но если доказательств у вас нет, придется как-нибудь побороть лень и поработать… – я разочарованно покачала головой.

– Ерничаете? Зря.

– Вам показалось. Ладно, с моим особым очарованием прояснили. Теперь предлагаю обуздать на время ваши чувства, поговорить без лирических отступлений и разойтись по своим делам.

– Я готов, – он уперся о стоящую позади парту и сложил руки на груди.

Его готовность походила на оборонительную, во взгляде читался вызов. Но альтьер не подозревал, что своими же словами подарил мне все козыри. Теперь не осталось ни единой причины с ним церемониться. А ведь я старалась вести себя прилично. Но если альтьер Асвальд и до этого предупреждал отца о моей опасности, а тот его не слушал, то не послушает и теперь. Нам важно сохранить Цедеркрайца-старшего как союзника, это правда. И хорошо, что сын на его мнение повлиять не способен.

Яниса я отправила осматриваться дальше, сама вернулась к альтьеру.

– Итак, проект Эспена. Коротко.

– Он не блистал оригинальностью. Видите ли, Эспен был первым из своей семьи, кого допустили до местных тайн. Конечно, основным его интересом стали сивиллы и мертвая чума. Все произошло совсем близко, настолько близко, что можно дойти пешком до мертвой деревушки Вилив. Эта история столетиями завораживает людей вроде Эспена. Новичков. Такое происходит раз за разом, до него я курировал много похожих студентов. А до меня их курировали другие.

– Это не коротко, альтьер. Меня интересует текст.

– И я вам его предоставлю.

– Вы как-то подозрительно увиливаете от этого вопроса. Следует спросить о причине, или вы возьмете себя в руки?

Альтьер сжал челюсть так, что заходили жевалки.

– О причине вы бы могли и догадаться, раз явились сюда что-то расследовать, – выдавил он наконец. – Сказал же: я вам не доверяю, особенно с сивиллами. Не сомневайтесь, к вам в руки попадет копия проекта Эспена, еще один вариант останется у меня. Во избежание, как говорится.

О, меня саму теперь подозревают.

– Как вам будет угодно, – улыбнулась я примирительно. – Вернемся к вопросу.

– Эспен… просил разрешения на изъятие одного из тел. Прошло много времени, его исследования были основаны на эпидемии чумы, которая случилась на родине его предков Равнсварте. Там спустя годы переносили захоронения, повторного заражения не произошло. Эспен напирал на безопасность изъятия тела, собирался построить свою работу на этом исследовании.

– Он получил разрешение?

– Не успел. Получил несколько отказов от ректора, но не сдался, написал очередное заявление и собрал подписи преподавателей и научных сотрудников. Возможно, это бы сработало, но… даже с преподавательской поддержкой шансы были минимальными, откровенно говоря. Ректор не хотел так рисковать, да еще ради работы новичка-студента. События в Равсварте – аргумент слабый. И болезни все же отличались друг от друга. Мертвая чума произошла от мертвеца вследствие деяния сивиллы, чему есть сотни свидетельств. Она распространилась за считанные дни, едва не поглотив Тенет. Если бы у нас не было Армии, способной окружить деревню и подавить болезнь без угрозы заражения… не знаю, что могло произойти с Мертвоземьем. Но сомневаюсь, что мы с вами сейчас бы разговаривали.

– Армия окружила деревню, что было дальше?

– Все жители были уничтожены, разумеется. Их сожгли.

– Эспен собирался откопать пепел? – невинно поинтересовалась я.

– Нет, альтьера Морландер. В Виливе до сих пор существует саркофаг, братская могила жертв той истории. Сожгли не всех, было принято решение оставить несколько тел. Но предать их земле не посмели, эти люди не могли стать частью Армии. Это риск, неисследованная территория. Поэтому тела поместили в саркофаг и оставили его в назидание. Как памятник. Никто не должен забыть, что сделали сивиллы.

– Даже так.

– Удивлен, что вы не знакомы с этой историей, – заметил альтьер.

– Я с ней знакома с самого детства, но подробности требовалось освежить. Видите ли, я никогда не интересовалась мертвой чумой так плотно и уж тем более не писала работ на эту тему, – и считала саркофаг всего лишь жутким памятником, а не настоящей могилой.

– Потому что вы Морландер. А Эспена история заворожила сразу. Как тайна прошлого, которую он, парень со стороны, вдруг раскроет и станет предметом всеобщего восхищения.

Раскрытие тайн прошлого, значит. У нас такое не приветствуется, думаю, в любых других местах тоже. Парень мог наткнуться на что угодно! Это ведь университет. И уж наверняка он съездил в Вилив, мертвую во всех смыслах деревушку. Там побывали многие и до него, но вдруг именно Эспен смог откопать что-то? Да, история с чумой стоит внимания, особенно в свете странного убийства.

– Но пока тела у него не было, – заметила я, – тогда что он исследовал? И как именно собирался использовать мертвеца?

– Мы только начали совместную работу. К сожалению, на эти вопросы я не могу ответить, альтьера Морландер. В его черновиках вы тоже найдете одни расплывчатые тезисы и фантастические теории, ничего особенного.

Тогда стоило ли пугать меня дополнительной копией этой таинственной писанины, раз там и искать-то нечего? Но вместо этого я задала другой вопрос:

– Помнится, раньше на каждый курс назначался ответственный. Расходник… то есть, начальник курса, разумеется. Кто отвечал за Эспена? Хотелось бы поговорить с этим человеком.

– Тогда не стоило отпускать альтьера Ромрена так быстро.

– Так сходите за ним прямо сейчас! И захватите по дороге записи Эспена. Не хотелось бы гонять вас по университету лишний раз.

Альтьер Асвальд разве что не кипел от злости, но спорить не стал.

Мы вновь остались с Янисом вдвоем. И, пока напарник ползал по полу между окнами и кафедрой, я вернулась в кладовую. В ней все еще стоял навязчивый запах, да и вряд ли он уйдет отсюда в ближайшее время. Окон нет, дверь закрыта… нет, все же этот запах не давал мне покоя. Кто-то открыл банку специально? Возможно. И зачем такое делать? Чтобы сбить другой запах, например. Если эта фритилария славится резким ароматом, то такая теория как минимум заслуживает внимания.

Для проверки я подошла к стеллажу, на котором стояла заветная банка, и потрясла его. Еще и еще. Напоследок толкала стеллаж так, что тот едва устоял на месте. Но никакие мои манипуляции не открыли банку, вот что любопытно. Это ничего не доказывает, конечно, но… но что-то в этом есть.