Плачь, детка, плачь - Дон Бот

— Наконец-то я до тебя дозвонился, Эмилия! — говорит Райли Раш. Бл*дь.

В ужасе смотрю на себя и думаю о том, чтобы просто повесить трубку. Когда слышу его голос, у меня в голове проносится все, что мы пережили, и как некрасиво это закончилось. Я простила его, Мейсон. Он не злой человек и сделал все, чтобы загладить свою вину. Каждый раз, когда он разговаривал с твоей мамой по телефону, он спрашивал обо мне, и каждый раз ты взрывался. Но на самом деле он просто хотел знать, оставил ли он шрамы в моей душе своим поведением в Нью-Йорке и тем, что он чуть не сделал. Потому что он так сильно сожалеет об этом.

На глаза наворачиваются слезы.

— Райли?

Он вздыхает.

— Я так рад слышать твой голос. Как ты?

В моих ушах шумит так, что я с трудом себя понимаю.

— Эээ… хорошо? А ты?

— Да, все в порядке. Я обустроился и работаю. Здесь все по-другому, но ты это знаешь. Я скучаю по своему дому. Но скорее ад замерзнет, чем я вернусь. Хватит уже того, что нам всем придется встретиться в отпуске. Я просто хотел позвонить и узнать, все ли у тебя в порядке. Мама никогда не разрешает мне говорить с тобой, потому что считает, что Мейсон выйдет из себя. Я пробовал несколько раз позвонить тебе, но он всегда брал трубку. Что само по себе немного странно.

Хорошо, это много информации, Мейсон. Райли звонил, а ты мне не сказал. Даже не намекнул. Я знаю почему, и понимаю тебя. Но если серьезно, ты мог хотя бы сказать мне. И что он имеет в виду под отпуском? Все? Я не хочу выставлять себя перед ним дурой и признаваться, что ты мне ничего не рассказывал, поэтому ничего не отвечаю.

— Да, думаю, ты догадываешься, почему он не хочет, чтобы мы общались, Райли.

— Да ладно тебе, — беззаботно говорит он. — В итоге ведь он тебя забрал, а не наоборот, Эмилия.

— Я сама его выбрала! — твердо говорю я. — Он не забирал меня. Я не вещь, Райли.

— Но не для него, — совершенно спокойно говорит Райли, и я вздрагиваю, потому что он прав. В зеркале вижу, как воинственный огонек мерцает в моих глазах. Потребность защитить тебя, Мейсон. Но не могу. Не прямо сейчас, потому что мешает ком в горле.

— Ты мне звонишь для того, чтобы сказать, какой он говнюк? — спрашиваю я. — В таком случае, мы можем сразу попрощаться.

— Нет, прости! — быстро говорит он. Райли звучит устало. Кроме того, непривычно, что он извиняется за то, что говорит. Ты так никогда не делаешь, Мейсон. Я уже забыла, что может быть по-другому. — Эмилия, я действительно просто хочу знать, как у тебя дела.

Несмотря на все, что произошло, это меня немного смягчает.

— У меня все хорошо, — говорю я. — Правда.

Он глубоко вздыхает.

— Почему я тебе не верю?

— Не знаю, Райли. Ты мне никогда не верил, когда я так говорила. Ты всегда пытался сделать, чтобы мне было лучше, хотя и так все было хорошо.

— Если бы это было на самом деле так, ты бы не изменила мне, Эмилия. — Кажется, Мейсон, ему нужен этот разговор, чтобы поставить точку. — Не пойми меня неправильно. Я звоню не для того, чтобы предьявлять тебе претензии, и не для того, чтобы это сделала ты. Просто я знаю, что будет непросто увидеться с тобой в ближайшее время в отпуске, поэтому мне нужен этот разговор, только между нами, а не с мамой или с ним, — Райли окончательно подтвердил мои подозрения. Я снова понимаю, почему он мне понравился, Мейсон. Он всегда такой рассудительный и чуткий. Качества, которые у тебя полностью отсутствуют. И я до сих пор не знаю, о каком отпуске он говорит. Но сейчас это не так важно.

Вздохнув, опускаюсь на пол, прислонившись спиной к стиральной машинке. Та стиральная машинка, на которой ты шлепал меня по заднице и делал так много других вещей, пока Райли сидел в столовой и объявлял о нашей помолвке. Боже, он этого не заслужил. И все, что он сделал потом, как разозлился и запутался, я понимаю. Я знаю его душу. Она чиста, Мейсон. Как у твоей матери. С другой стороны, ты, наверное, больше похож на своего отца.

— Ладно, — говорю я. — Что ты хочешь от меня услышать, Райли?

— Не знаю, Эмилия. Может быть, я хочу услышать, что не сломал тебя и что ты преодолела все, что было между нами. Может быть, я хочу услышать, что это не моя вина, что ты выбрала его. Что я не несу ответственности за то, что ты губишь свою жизнь. И, может быть, я хочу услышать, что ты когда-то любила меня и что все равно никогда не забудешь наше время. Что это не я виноват в том, что ты мне изменила, Эмилия. Все это сводит меня с ума. Честно говоря, я постоянно думаю обо всех этих вещах. Неважно, что я делаю, и неважно, сколько времени прошло.

Его слова трогают меня, Мейсон. И я чувствую, как одна слезинка скатывается из уголка моего глаза.

— Я любила тебя и никогда не забуду наше время. Это не твоя вина, что я изменила тебе. Ты был идеальным. Но слишком идеальным для меня. В Мейсоне я нашла то, чего нет у тебя, Райли. Темнота, грубость и… Но ты? Ты — свет, тепло, уверенность. Я не справляюсь с собой. Если бы я могла это сделать, мы, возможно, никогда бы не расстались. Я не знаю, Райли. Но, пожалуйста, не вини себя. Что бы ни случилось, я простила тебя. Ты причинил мне боль, и я тебе тоже. Физически, душевно… Я знаю, что ты был в отчаянии, и я знаю, что ты сожалеешь об этом. Больше мне знать не нужно. Пожалуйста, перестань себя плохо чувствовать. Хорошо?

Он судорожно выдыхает.

— Ты даже не представляешь, как мне нужно было услышать это от тебя. — Теперь я начинаю плакать, Мейсон, потому что мне становится ясно, через что он, должно быть, прошел за последние несколько месяцев. — Думаешь, у нас еще есть шанс? — спрашивает он. — Когда-нибудь, когда ты найдешь себя, и эта фаза закончится? Если тебе снова понадобится что-то, кроме темноты и боли? Что-то, от чего тебе будет хорошо, потому что ты знаешь, что я готов ради тебя на все. Я всегда делал все, чтобы