Яблоки горят зелёным - Юрий Батяйкин

Лежа на специально постеленных для такого случая Окладовым крахмальных, с дырками, простынях, теплая, розовая, натертая махровым полотенцем, Рая была на седьмом небе от счастья. А когда Окладов совершил что положено, поднялась еще выше. Потом они покурили, лежа на спине, по очереди пропуская одно в другое колечки голубого дыма, не зная, что Шаламович в это время наблюдает за ними в обратный перископ, позволяющий видеть нижний этаж.

Прошло три дня. От Раисы не было никаких известий, и компаньоны решили наведаться в магазин. Там их встретил рассерженный директор и предложил оплатить украденный портвейн.

В ответ на это Муромцев предложил ему провести ревизию, чтобы установить факт недостачи или, грубо говоря, кражи. Тогда директор предложил им забавный компромисс. По условиям компромисса, компаньоны должны были взять бесплатно столько напитков, сколько смогут унести на себе, и, в свою очередь, обещать, что они видятся в последний раз. Тяжело нагруженные выпивкой, не позабыв конверт с наличными, подаренными директором магазина сверх компромисса, друзья вышли из магазина.

– Куда теперь? – тяжело дыша, спросил Бочкин.

– К тебе пойдем, – сказал Муромцев. – Все равно Окладов давно догадался, что ты никакой не сумасшедший, а просто му..к.

Нужно было видеть радость старенькой Кати при виде окрепшего от бивачной жизни мужа. Однако ее радость была недолгой. Вместо того чтобы сидеть в комнате, они пошли на кухню и стали пить, громко бранясь, рассказывая похабные анекдоты и чокаясь, как велел Муромцев. В сущности, им и велеть ничего не надо было: скоты по своей природе, они вскоре так наклюкались и так безобразно себя вели, что даже стены побагровели. Окладов, у которого иссяк запас портвейна – и за отсутствием валюты оный нечем было пополнить, – долго крепился, но потом все-таки пошел на кухню.

«Все же они в славных людей превратились: вот что с человеком делает страсть к кладоискательству», – ехидно думал он, идя по коридору.

– Послушайте, ребята, хотите со мной выпить? – спросил он у честной компании.

– Хотеть-то хотим, – отвечал Муромцев, – нос венерическими больными не пьем.

– Так это вы мне эту суку подсунули? – усмехнулся Окладов, которого второй день мучили приступы гонореи.

– Ну почему «подсунули», – огорчился Муромцев, наливая себе портвейна. – Хорошая девушка, дочь генерала…

– Райка! – повелительно позвал Окладов.

На кухню вышла девушка, исподлобья глядя на компаньонов.

– Беги за пенициллином, дядя меценат даст деньги, – сказал Окладов.

– Почему за пенициллином? – спросил Муромцев и вдруг все понял. Лицо его осветилось доброй человеческой улыбкой, он сгреб Окладова за грудки и прорычал: – Ты что же, гад, триппером ее наградил?

– Не знаю кто кого наградил, – вырываясь, пробурчал Окладов. – В этой стране у всех либо триппер, либо трихомоноз, либо манд. вошки…

– Ладно, – сказал Муромцев, передавая Рае деньги, – иди, милая, и не забудь купить шприц.

Повеселевшая девушка радостно побежала в аптеку, а Муромцев, наливая в блюдечко Окладова коньяк, спросил:

– А как там бриллианты поживают?

При слове «бриллианты» Погадаев и Бочкин, которые храпели, уронив голову, один – в умывальник, а второй – в помойное ведро, очухались и вытаращили на Окладова глаза.

– С.издили их у меня, – возмущенно, но тихо сказал Окладов.

– Вот что, братушка, – положив сильные локти на стол, сказал истопник. – Ты отдаешь себе отчет в своих словах, а? Ведь я вместо шприца знаешь что тебе в ж. у засуну?

Когда вернулась Рая, Окладов как раз кончил свой вахлацкий рассказ.

– Да, – сокрушенно покачал головой Муромцев. – Согласитесь, Окладов, что только мужи прячут алмазы под лестницей, да еще в коробке из-под ботинок.

– Это все они виноваты, – покосился Окладов на осведомителя и милиционера.

– Бандит и прохвост, – выразил Бочкин свое мнение об Окладове.

– Друзья! – воскликнул Муромцев. – Время ли нам ссориться? Все силы мы должны сейчас бросить но определение местонахождения клада. Думаю, что он далеко не ушел. Впредь, чтобы все были равно заинтересованы в деле и относились друг к другу с уважением, предлагаю заключить договор, в котором каждому будет полагаться равная доля.

При слове «равная» Бочкин подпрыгнул на месте, но истопник успокоил его словами:

– Все равно клад придется искать мне, а вам, му., кам, которых я люблю, как родных братьев и сестер, останется только получить дольки. Тот же, кто пожелает взять в жены мою прелестную воспитанницу, будет богаче вдвое. Идет?

Все закивали и умильными глазами посмотрели на Раю.

– Думаю, – добавил Муромцев, – что письменный текст договора составлять не следует, так как все присутствующие – честные люди, но устную клятву мы все-таки дадим. Повторяйте за мной: «Я, компаньон по розыску и дележу клада, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю…».

Несмотря на блатные и жаргонные слова, а также уклон в сторону стяжательства, клятва сильно смахивала на клятву юного пионера. Но так как никто лучшего предложить не смог, сгодилась и она.

– А теперь, Погадаев, – воскликнул истопник, – дуйте с Бочкиным за домовой книгой и досье на жителей подъезда, а вы, сударь, снимайте штаны. – И, набрав в шприц миллиард кубиков пенициллина, он сделал Окладову укол. Раечке он тоже сделал инъекцию, правда, держа зачем-то указательный палец свободной руки между ног девушки, но зато намного менее болезненную, чем Окладову.

– Ну вот, друзья, – улыбнулся он, – теперь вы здоровы. Это я вам говорю как врач.

– Причуды у вас, – съязвила Раечка.

– Если бы у врачей не было причуд, – улыбнулся Муромцев, – они были бы не врачи.

Вернулись компаньоны с домовой книгой и досье на жителей подъезда.

Муромцев углубился в чтение. Видно, смешанный индуктивно-дедуктивный метод, который он изобрел, помог ему, потому что лицо его просветлело, и он, что-то записав на листке, отложил книгу.

– А ну, дармоеды, одна нога здесь, другая – там, вернуть документ и обратно!

Через несколько минут «дармоеды» были на месте.

– Есть два адреса, – сказал истопник. – Первый – печально всем известный Шаламович, второй – пионер, староста радиокружка Степанов. Я лично склоняюсь ко второму, но проверить надо обоих. Пошли!

– Зачем идти, – ухмыльнулся Бочкин, решив пошутить. – У меня отбойный молоток есть. Ведь от Шаламовича нас отделяет один потолок.

Но Муромцев то ли не понял, то ли не захотел понять шутку и весело сказал:

– А ну тащи сюда молоток!

Проклиная свой язык, Бочкин полез на антресоли, стал вытаскивать отбойный молоток и, запутавшись в шланге, свалился на пол.