Живой позавидует мертвому - Сергей Зверев

– Внешность иногда бывает обманчива, – справедливо напомнил Саблин. – Меня трижды вообще за мента приняли! А тебя, новороссийского грека, – за лицо кавказской национальности – сколько раз? То-то.

– Ты меньше похож на мента, чем я на кавказца... Слушай, а почему нашу амуницию, включая акваланги, решили дипломатическим грузом передать? Могли бы и с собой выдать.

– Наверное, чтобы не привлекать лишнего внимания египетских властей. Двое тренированных ребят, да еще с аквалангами, да еще во время массовых беспорядков в стране – слишком уж подозрительно. А тем более – в контексте захвата «Асклепия».

– А Сабурова?

– Думаю, им известно, что в нашем флотском спецназе служат и девушки.

Ровный гул авиационных двигателей невольно убаюкивал. Боцман зашелестел специальным шахматным журналом, анализируя знаменитую партию Алёхин – Капабланка 1927 года. Зиганиди нетерпеливо ерзал в кресле – мысленно он наверняка уже был в Египте.

– Интересно, а адмирал Нагибин другим самолетом вылетел? А сколько у нас времени на все про все будет? А какие у нас полномочия? А как нас там дальше легендируют? – выстрелил Коля очередью вопросов.

– Да отстань ты от меня! – бросил Саблин с той напускной грубостью, которые нередко позволяют заведомо добрые и очень уверенные в себе люди. – Ты, Коля, еще вчера вечером ныл: мол, и скучно в Карелии, и впечатлений никаких, и на море с пляжем хочется, и солнца горячего, и красивых девушек, и экзотики, и вообще, чтобы было что потом вспомнить. Вот все твои желания и исполняются, словно по мановению волшебной палочки. Хотел пляжа? Пожалуйста, получай пальмы, горячий берег и регулярные погружения в Красное море. Хотел экзотики – познакомишься с обаятельными бородатыми ребятами из «Всемирной лиги джихада». Хотел красивую девушку – вон она, через два кресла от нас сидит. И знакомиться не надо, уже знакомы.

– А впечатления?

Боцман закрыл шахматный журнал, положил его на колени и молвил очень серьезно:

– Думаю, и за впечатлениями дело не станет...

Людям часто свойственно думать, что они готовы к любым неожиданностям, к любым ударам судьбы. А как получает такой человек по мозгам, так сразу удивляется и нервничает: мол, почему это произошло именно со мной?

Если бы еще несколько дней назад кто-нибудь сказал Егору Кобзеву, что ему придется столкнуться с настоящими террористами, он бы посчитал это за неудачную шутку. Исламистских боевиков он видел только по телевизору, и для молодого врача эти люди были чем-то сродни возбудителю экзотического вируса, существующего в неком параллельном мире. Кобзев даже представить не мог, что ему придется столкнуться с таковыми лично.

Как только катер с отпущенными на волю египтянами отчалил от захваченного «Асклепия», российских заложников, шотландского кэпа Гордона Синклера и пятерых индусов с двумя ливанцами препроводили на остров. Пленников тщательно обыскали, забрав у них все – даже стетоскоп Алексея Николаевича и авторучку Егора. На самом же судне осталось несколько человек, из чего можно было сделать вывод: «Асклепий» как плавсредство террористов вряд ли интересует.

Остров, куда препроводили заложников, совершенно не походил на симпатичные коралловые рифы, в изобилии разбросанные вдоль африканского побережья Красного моря. Выглядел он довольно уныло: огромный каменистый выступ с желтыми отвесными скалами, вытянутый с севера на юг и продуваемый всеми морскими ветрами. Почти полное отсутствие растительности придавало этому клочку земной тверди мрачный и необитаемый вид. В южной части, у самой воды, громоздился небольшой приземистый эллинг, рядом с которым отблескивали стеклянные модули солнечной батареи. На северной оконечности серела взлетно-посадочная полоса с кладбищем старых военных самолетов. – Несколько роторных истребителей со спущенными баллонами шасси, отрезанные плоскости, раскуроченные кабины, ржавый топливозаправщик антикварного вида... Над авиационным кладбищем возвышался контрольно-диспетчерский пункт – мрачноватое строение колониальной архитектуры с высокой застекленной башенкой. За КДП темнело несколько огромных ангаров из рифленого дюраля. К одному из таких ангаров и привели пленников.

Пожилой мужчина в «арафатке», представившийся Анваром, старался держаться подчеркнуто вежливо и даже дружелюбно. Мол, никакие вы не заложники, а гости, поживете у нас некоторое время, никто вам зла причинять не будет. А уж все остальное зависит от правительств ваших стран; мы выдвинули им определенные требования, назначили сроки для их исполнения, будем ждать.

– В гости, вообще-то, по доброй воле ходят, – вставил Волошин по-английски. – А нас сюда насильно привезли.

Анвар неторопливо подошел к доктору.

– Правильно. По своей воле. Вы ведь русский, если я не ошибся?

– Не ошибся, – сквозь зубы процедил Алексей Николаевич.

– Так вот: один наш товарищ сейчас находится в вашей стране, в тюрьме. Куда он также попал не по своей воле. Вот мы и предложили вашему правительству обмен: они нам нашего друга, а мы им – вас. А иначе...

Анвар не договорил, однако по тону, которым была произнесена последняя фраза, Егор Кобзев понял: в случае, если российские власти не пойдут на уступки террористам, ничего хорошего пленникам не светит.

Впрочем, пока ничто не предвещало неприятностей. Заложников поместили в ангаре, приспособленном под жилые комнатки, перегороженном фанерными стенками. Условия проживания выглядели весьма сносно – душ, туалеты, кровати, холодильники с запасами питьевой воды и кондиционеры, нелишние в Египте даже зимой. Пленников даже неплохо накормили. После чего заперли в ангаре, пообещав с завтрашнего же дня дважды в сутки выводить на прогулки. Выходить наружу самостоятельно категорически запрещалось – Анвар поставил у входа двух автоматчиков.

Егор Кобзев казался совершенно деморализованным. Он растерянно крутил головой, осматривался на новом месте, пытаясь оценить масштабы несчастья, неожиданно свалившегося на его голову. К счастью, доктор Волошин не потерял присутствия духа: в отличие от более молодого коллеги, он отнесся к злоключениям стоически: мол, могло быть и хуже, вон, несчастному хирургу Збигневу как не повезло... Да и держат не в яме и не на цепи. Более того: даже не разлучили, – позволили соотечественникам поселиться вместе.

– Интересно, а что это за остров? – шепотом спросил Егор, когда Волошин лег спать. – И откуда здесь взялись ангары, авиационное кладбище? А что во втором ангаре? Прямо кино какое-то...

– Какая нам с тобой разница? – зевнув, на удивление равнодушно проговорил Алексей Николаевич. – От нас сейчас все равно ничего не зависит.

– Будем ждать, пока эти уроды свяжутся с нашими, а те выпустят их соратника из тюрьмы?

– Естественно. Ничего другого нам просто не остается. А ты, что, бежать отсюда надумал? – спросил удивленно Волошин, приподнявшись на локте.

– Отсюда, наверное, и не убежишь. Скала в море, даже спуститься негде, не считая причала. Просто какой-то замок Иф из «Графа Монте-Кристо»! Но, боюсь, если не выпустят отсюда – придется что-то придумывать. От этих сумасшедших всего можно ожидать.