Русский бунт навеки. 500 лет Гражданской войны - Дмитрий Тараторин

Шведское войско пришло по зову боярского царя Василия Шуйского на помощь от царя казацкого — «Тушинского вора» Лжедмитрия Второго. А поляки, находившиеся в состоянии войны со шведами, не преминули в ответ перейти российскую границу. Впрочем, бояре даже при помощи новых варягов с нарастающими вызовами и угрозами справиться не сумели и, разочаровавшись в Шуйском, послали бить челом Сигизмунду польскому, чтобы тот дал им в цари сына своего Владислава. Так вот вкратце, паны в Кремле и оказались.

Ополчение, намеревавшееся их оттуда выбить, возглавляли дворянский лидер, рязанец Прокопий Ляпунов и казацкие вожаки Дмитрий Трубецкой и Иван Заруцкий. Казалось бы, русское воинство по численности превосходило польский гарнизон в десятки раз. Между тем, стояние под Москвой закончилось ничем. Нет, ополчение не было разгромлено подоспевшей неприятельской подмогой. Оно распалось само. Исключительно из-за несхожести программ дворянской и казацкой. В ходе одной из бурных идеологических дискуссий казаки, исчерпав аргументы, просто зарубили Ляпунова.

Главным образом не по нраву пришлось им дворянское намерение вернуть «заказаковавших» холопов хозяевам. Надо заметить, что у последних была своя правда. Без прикрепления к земле народных масс выйти из разрухи было немыслимо. Но у казаков был иной угол зрения. «Кто записывает людей в работу навеки — угождает дьяволу», — это еще Пересветов писал. Служилый человек, не казак, кстати. То есть, крепостническое решение хозяйственной проблемы далеко не только «гулящими людьми» воспринималось как нелегитимное.

При этом, отметим, что строить государство, фактически, заново, в ситуации, когда «тяглое» население готово в любой момент попросту разбежаться, и в самом деле, невозможно. Однако до «опричной революции», учиненной Грозным, никто никуда (по крайней мере массово) не убегал. Именно, начавшаяся в стране, с подачи самодержца,

гражданская война заставила людей отправляться в дальние и опасные края. Выходило так, что татарская сабля была предпочтительнее родного русского беспредела.

Но дворянам не досуг было вникать в причины и следствия. Им нужны были твердые гарантии того, что холопы в перспективе будут пахать, а не разбойничать. Но последние, может и «перековали бы мечи на орала», но им то никто гарантий от беспредела давать не собирался. Короче, стороны не поняли друг друга.

После гибели предводителя служилые люди разбрелись кто куда, а казаки остались у стен Кремля, но на штурм так и не пошли, им хватало их собственной вольной воли. За державу обидно не было. Их поиск Правды, в условиях Смуты все чаще оборачивался банальным бандитизмом.

Впрочем, разумеется, далеко не все были настроены столь отчаянно. Немало было и тех, кто знал — пока есть Вера, есть надежда вернуть Правду. Есть надежда все-таки построить подлинно святорусский Третий Рим.

Характерно, что патриарх Гермоген, чьи пламенные послания и побудили нижегородцев затеять ополчение № 2, призывал не вступать впредь в союз с казаками. Чем и руководствовались Минин с Пожарским, предельно настороженно относившиеся к представителям вольницы, гулявшей под Москвой, и ставшей в значительной мере на тот момент, чисто деструктивным элементом. А потому в итоге и выбили из столицы поляков, а затем обеспечили избрание родоначальника новой национальной династии.

Эти три идейные программы (служилых людей, боярско-олигархическая и казацкая) то явно, то скрыто проявляли себя затем из века в век. Но ярко и отчетливо обозначились впервые они именно тогда, под стенами Москвы.

Бояре-олигархи издавна рассматривают государство, как совокупность принадлежащих им вотчин, которыми они распоряжаются безраздельно и бесконтрольно, используя на благо свое и своих «семей». Высшая власть, будь то царь или президент, для них объект разводок и прямого подкупа, гарант их права эксплуатировать «холопов» в сугубо личных интересах. Неуклонное повышение жизненного уровня «лучших людей» и есть с их точки зрения, цель и смысл существования «великой и обильной» Земли Русской.

Дворяне вплоть до реформ Петра III и Екатерины, превративших их фактически в новую олигархию, освободив от обязательной службы, были людьми чисто «государственными». Владели они поместьями не безусловно, а в награду за постоянную готовность к ратному труду и подвигу. Их интересы полностью совпадали с целями растущей и крепнущей державы. Идеологией этого сословия был принцип тотального служения высшему смыслу в ней воплощенному, всех — от «холопов» до князей. Здорово, вроде бы, только во имя чего это величие и могущество, если опять же обретается оно ценой утраты и забвения Правды. За эту забывчивость в 1917-м дворянам пришлось дорого заплатить.

А вот их оппоненты, от убийц Ляпунова до Емельяна Пугачева желали принципиально иного — «свободы для всех быть вольными казаками». Однако уже Смута показала, что при попытке безоглядно воплотить этот идеал в жизнь, государство рушится, а его осколками завладевают иноземцы, которые отнюдь не гарантируют Правду, но при этом откровенно покушаются на Веру.

То есть, уже в Смуту стало ясно — спасение в синтезе вольности «святорусской» с державностью «третьеримской». Решающую роль в создании победоносного второго ополчения сыграла Православная церковь и прямая народная инициатива. Русский марш на Москву увенчался успехом именно потому, что это предприятие было зримым воплощением мечты о единстве Веры и Правды. «Третьеримской» и «святорусской» идей.

Первый Романов — Михаил несколько лет правил, стараясь строго придерживаться этой формулы национального спасения. А помогал ему в этом, заседавший в Москве Земский собор — русский всенародный парламент.

Но поверили Романовым далеко не все. Часть казаков, во главе с Иваном Заруцким не смирилась. Они надеялись посадить в перспективе на престол сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек.

Однако «воровская» удача им изменила, и в июне 1614-го Марина с сыном и атаманом Заруцким были схвачены в Астрахани и отосланы в Москву. Казацкий лидер был посажен на кол, а трёхлетний Иван удавлен (повешен около Серпуховских ворот). Чем он мог угрожать новому царю?

Конечно расстрел семьи последнего русского императора — чудовищное преступление, более того, ритуальный акт. Но не стоит забывать, что и само царствование Романовых началось с детоубийства..

Как же удалось преодолеть разруху, воцарившуюся почти повсеместно в стране, а главное — в головах русских людей, как удалось после двух раундов Гражданской добиться если не мира и согласия, то устойчивого перемирия? А исключительно демократическим путем.

Михаил Романов был избран на царство Земским собором. Сразу же по освобождении Москвы, лидеры ополчения разослали в города русские послания с призывом слать в столицу делегатов.

Форум в итоге сложился весьма представительный — по-настоящему всесословный. На избирательной грамоте стоит 277 подписей. 57 из них принадлежит представителям духовенства, 136 — высшему слою служилых людей (бояре — 17 человек), 84- городские выборные.