Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству - Али Хан

В 1992 году я полетел в Санкт-Петербург на встречу с нашими российскими коллегами и был поражен тем, насколько бедной и запутавшейся оказалась эта страна, все еще переживавшая потрясение после очередного культурного и политического виража. Проведя 70 лет в относительной изоляции, Россия была для науки чем-то вроде Кубы для американских автомобилей 1950-х годов – своего рода живым музеем. И тем не менее в этих обшарпанных, продувавшихся сквозняками лабораториях в дореволюционных зданиях люди занимались качественными исследованиями. Мне посоветовали захватить с собой колготки, шариковые ручки и калькуляторы – в подарок и на тот случай, если придется, так сказать, «подмазать». Еще меня предупредили, что найти хоть какую-то еду иногда бывает проблематично.

Вологда расположена чуть южнее Санкт-Петербурга и немного восточнее Москвы. Мы двенадцать часов ехали на ночном поезде через леса и болота, как герои «Доктора Живаго», и подъедали припасы, которые взяли с собой.

Добравшись до места назначения, мы посетили школы, в которых проводились исследования. Когда работа была завершена, оказалось, что у 27 процентов ребят, привитых по нашей методике (убитыми вирусами), отмечается местная реакция (главным образом покраснение в месте укола). У детей в группе с аттенуированной вакциной в 12 процентах случаев наблюдался острый ринит (воспаление слизистой оболочки носа) и только в восьми процентах случаев боль в горле. Таким образом, с точки зрения профилактики осложнений первое очко получили россияне.

Спустя четыре недели после вакцинации у детей, получивших нашу убитую вакцину, обнаружилось примерно на 20 процентов больше антител. Лакмусовой бумажкой для нас являлось количество пропусков школы из-за острого респираторного вирусного заболевания в сезон гриппа, и результаты оказались следующими: 56 процентов для убитой вакцины и 47 процентов для аттенуированной. Два подхода оказались в целом эквивалентны.

Через 10 лет, в январе 2003 года, живую вакцину от гриппа начали применять в Соединенных Штатах. Тогда я работал заместителем генерального директора по инфекционным заболеваниям и направлял эпидемиологов расследовать массовое распространение гриппа A (H5N1) среди птиц в Евразии и Африке, которое уже привело к тяжелым случаям заболевания у людей. Этот штамм вируса птичьего гриппа впервые себя проявил в момент смертельной вспышки, поразившей домашнюю птицу в Гонконге в 1997 году. Он был очень патогенный и быстро мутировал. Этот штамм до сих пор обнаруживают у самых разных видов, в том числе и у человека. Впоследствии из 638 зараженных он убьет 60 процентов. Есть четкие свидетельства, что он передается от человека к человеку, пусть и ограниченно. Если он станет распространяться как вирус – в прямом и переносном смысле, – может начаться ужасная пандемия. Страшная перспектива, если учесть, что при пандемии гриппа 1918–1919 годов умерло 2,5 процента заразившихся.

Пути миграции птиц в Африку и обратно пролегают так, что Европа оказалась прямо в перекрестье прицела, и одной из моих задач стала оценка подготовки стран Европейского союза к наблюдению и выявлению заболевания и лабораторному анализу. От гриппа A (H5N1) погибли тогда десятки миллионов птиц, еще сотни миллионов были забиты и уничтожены, чтобы сдержать распространение инфекции в Юго-Восточной и Средней Азии, в России, на Кавказе, Балканах, Ближнем Востоке, в Западной Африке и по всей Европе.

Отслеживание вспышек заболеваний учит смирению. Столкнувшись с распространением гриппа A (H5N1), мы долгие годы исходили из того, что следующая эпидемия лишь вопрос времени, и считали, что это будет птичий грипп из Азии, как часто бывало в прошлом.

Пока мы присматривали за Восточным полушарием и ожидали птичьего гриппа, другой штамм нанес удар с противоположной стороны – из Мексики. Он оказался разновидностью гриппа A (H1N1p), возникшей у свиней. Этот штамм содержал гены четырех разных вирусов: североамериканского свиного гриппа, североамериканского птичьего гриппа, человеческого гриппа и вируса свиного гриппа, который обычно встречается в Европе и Азии.

Это было в 2009 году. Болезнь распространилась сначала до Сан-Диего и Техаса, а потом охватила все Соединенные Штаты и унесла 17 тысяч жизней. В Мексике ситуация была куда серьезнее: чтобы сдержать вспышку, пришлось на пять дней закрыть всю страну. Мы боялись одного, а получили другое, и враг застал нас врасплох.

Кстати говоря, этот штамм никуда не исчез. В 2014 году в Индии было зарегистрировано свыше 30 тысяч случаев заболевания и более 2 тысяч смертей. Летальные случаи отмечены в США (в Калифорнии и Техасе), а также в Канаде.

Может быть, этот штамм свиного гриппа действительно возник в Азии – мы не знаем. Так или иначе, он заставил нас понять, что ни одно государство не может позволить себе изолировать свою систему здравоохранения – она должна быть элементом глобальной медицинской инфраструктуры. Нельзя отмахнуться и сказать: «Мы самые богатые, у нас хорошие врачи и серьезная система надзора, поэтому мы в безопасности». Все работает совершенно по-другому.

В мае 1993 года девятнадцатилетний Меррилл Баэ ехал с родными в город Галлап в штате Нью-Мексико. Внезапно ему стало трудно дышать. Семья остановилась у магазинчика, чтобы начать сердечно-легочную реанимацию и позвать на помощь. Прибывшая на вызов скорая забрала парня в Индейский медицинский центр Галлапа, но к тому моменту в легких уже было столько жидкости, что врачи оказались бессильны. Если не считать повышенной температуры и некоторых гриппоподобных симптомов, Меррилл был в целом здоровым юношей, спортивной звездой резервации индейцев навахо.

Такая необъяснимая, скоропостижная смерть здорового на вид молодого человека драматична сама по себе. Однако надо сказать, что Меррилл ехал в город на похороны своей невесты, двадцатиоднолетней Флорены Вуди. Она умерла при схожих обстоятельствах за пять дней до этого в близлежащем Медицинском центре Краунпойнта.

Джордж Темпест, сотрудник Службы здравоохранения США и медицинский руководитель Индейского медцентра, быстро созвонился с другими докторами, которые обслуживали индейцев навахо. Он обнаружил, что в регионе «четырех углов» – там, где сходятся границы штатов Нью-Мексико, Аризона, Колорадо и Юта, – по схожим причинам за последние шесть месяцев умерло пять человек.

Закон требует сообщать обо всех необъяснимых смертях в центральное ведомство, поэтому о происшествии оповестили местного представителя Бюро медицинских расследований Нью-Мексико. Он уже сталкивался с аналогичным случаем: тридцатилетняя индианка навахо поступила в тот же кабинет неотложной помощи с жалобами на гриппоподобные симптомы и внезапно появившуюся сильную одышку и вскоре после этого скончалась. Аутопсия показала, что легкие женщины весили почти в два раза больше, чем положено в ее возрасте. Во время вскрытия патологоанатом выкачал несколько литров жидкости.

Было высказано предположение, что это чума, эндемичная в данном регионе, однако анализы исключили такую возможность. Это явно было что-то новое и необычное. За короткий период времени загадочной болезнью заразилось еще 12 человек, в основном молодые индейцы навахо из Нью-Мексико. В новостях стали сообщать о необъяснимых смертях и пренебрежительно говорить о «гриппе навахо».